неторопливо говорил утром отец Тед, вышагивая вдоль скамей и глядя, как Джеф встаёт на колено при входе.
Джеф, досадуя на себя, прошёл поближе к собравшейся группе. С этим переездом всё расписание полетело вверх ногами. Да ещё Стив вчера свистнул его для подмены – у Харта тоже кто-то заболел. Втиснулся на скамью. Хотелось закрыть глаза. Он провёл мерзкую ночь, наполненную одиночеством, потому, что сквозь сон чувствовал отсутствие Николь рядом. Подскакивал, вздрогнув. Неприятное ощущение, как выстрел. Оглядывался, чертыхаясь. Поднимал с пола одеяло, снова ложился. Сколько раз? Он не помнил. Просто в полусне ждал, когда, наконец, эта длинная ночь кончится.
Едва начало чуть светлеть на востоке, ложиться снова расхотелось. Он поднялся, постоял у окна ощущая пустоту вокруг и в голове. Небо чёрно-фиолетовое, земля чёрно-серая, со вкрапленой в неё россыпью разноцветных огней. Широкая тёмно-синяя полоса опоясывает горизонт. Она медленно розовела снизу, становясь ярче, подсвечивая крыши и растворяя огни до бледности. На приход утра смотреть интересно. Хотя таять от восхищения у него не получалось. Сколько он не читал описаний прихода солнца, везде сплошные восторги. Глядя сам, Джеф изумлялся: чем восхищаться? Перемене цвета?.. Яркости?.. Восход не вызывал у него никаких чувств, только облегчение иногда.
Восход – это разумно. Тьму сменяет свет. Значит, мир устроен рационально: тьму сменить необходимо.
Пока покруг него булькала вода в ванне, вспоминал свой распорядок на сегодня: второй день у Теодора, вечером обед у Николь. Это несколько подняло ему настроение. Джеф почти успокоился, думая о Николь. Потом заторопился, вспомнив о времени. И всё равно опоздал – непривычно долгий путь.
– Сегодня я хочу предложить вам другую задачку, – голос Теда приближался и Джеф открыл глаза.
Когда это он успел так длинно моргнуть? Значит, сам не заметил, как наполовину заснул. Ему стало смешно. Ну и состояние, не понятно только Тед их нарочно в него загоняет или Джеф сам так старается? Полусон-полуявь. Сейчас как запрограммируется: будет потом удивляться – откуда только что взялось из его новых убеждений.
– Ответьте сами себе на вопрос: что мне мешает сказать с открытым сердцем и душой: "Господи, я выбираю жизнь!" Для меня всегда чудесным примером работы над собой в возрастании в любви являлась святая Тереза Младенца Иисуса, Тереза Малая. Она жила в монастыре и её окружали монахини. Казалось бы, тут можно быть настолько близко к Богу, насколько это вообще возможно, ведь монастырь – не наш обычный мир, с его искушениями и испытаниями. Но и здесь перед человеком встают проблемы его собственных симпатий и антипатий, проблемы быта, как в любой семье. Одна монахиня из их обители обладала способностью во всем Терезе не нравиться. Тереза, не желая уступить чувству естественной антипатии, старалась, как только могла, выражать ей свою любовь: хоть улыбкой при встрече. И однажды эта сестра-монахиня спросила её, что же так привлекает в ней сестру Терезу Младенца Иисуса и Святого Лика. Подумайте только! И ведь это просто бытовое общение: обычные, семейные будни. А как много может дать пищи
