верить в это, Уилл.
– И мои родители тоже. Придет день – и мы встретимся снова.
– Но почему ты веришь в это? Почему мы верим в такие вещи? Потому что хотим верить?
– Я не знаю, – честно ответил я. – Я верю, потому что не могу иначе.
Я вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Развернувшись, чтобы идти к себе в комнату, я чуть не врезался в Кернса, который стоял прямо за дверью. Вздрогнув, я отпрянул назад. Кернс улыбнулся.
– Уилл Генри, – сказал он тихо, – а кто там, в комнате?
– В какой комнате, сэр?
– В той, из которой ты только что вышел.
– Его зовут Малакки, сэр. Он… это его семью…
– А, мальчик Стиннетов. Сперва он берет тебя под свое крылышко, теперь еще одного. Пеллинор становится филантропом.
– Да, сэр. Пожалуй, сэр.
Я отвел взгляд, чтобы не смотреть в его дымчатые глаза, и вспомнил слова Доктора: «Держись подальше от доктора Джона Кернса, Уилл Генри!»
– Генри, – сказал Кернс. – Теперь я вспомнил, почему это имя знакомо мне. Думаю, я знал твоего отца, Уилл, и ты прав: его звали Джеймс, а не Бенджамин.
– Вы знали моего отца?
– Я встречался с ним однажды, на берегах Амазонки. Пеллинор был там в одной из своих донкихотских поездок. Кажется, в поиске мифического, с моей точки зрения, паразитического организма, известного как Биминиус Аравакус. Припоминаю, твой отец был очень болен. Кажется, у него была малярия или какая-то еще гадкая тропическая болезнь. Мы изводимся по поводу таких существ, как Антропофаги, но мир кишмя кишит теми, кто не прочь нас съесть. Вот ты слышал когда-нибудь про Кандиру? Это тоже житель Амазонки, и, в отличие от Аравакуса, этого паразита встретить нетрудно, особенно если тебе не повезло или ты был настолько глуп, чтобы облегчить мочевой пузырь или кишечник рядом с местом его обитания. Это крошечная, малюсенькая рыбка, похожая на угря, с острыми, как лезвия, гребешками вдоль жабр. Эти жабры она раскрывает, словно зонтик, едва оказавшись внутри жертвы. Обычно, следуя за запахом мочи, она проникает в мочеиспускательный канал, где устраивается и начинает поедать внутренности, но были случаи, когда она проникала через анус и прогрызала себе дорогу сквозь толстый кишечник. Конечно, она растет и растет, наедаясь, и мне говорили, боль при этом такая, что не описать словами. Такая мучительная, на самом деле, что обыкновенное местное лекарство – это просто отсечение пениса. Что ты думаешь на этот счет? – закончил он с широкой улыбкой.
– Что я думаю, сэр? – произнес я дрожащим голосом.
– Да, что ты думаешь? Какие выводы можешь сделать? Или есть вот еще Спирометра Мансони, в простонародье называемая плоским червем. Он может вырастать в длину до четырнадцати дюймов внутри черепа, питаясь серым веществом головного мозга, пока жертва не превратится в «овощ»… А еще есть Вучерерья Банкрофти – паразит, атакующий лимфоузлы, отчего у жертв мужского пола яички вырастают размером с пушечное ядро. Так какие мы должны сделать выводы из всего этого, Уилл Генри? Какой урок извлечь?
– Я… Я… Я правда не знаю, сэр.
– Смирение, Уилл Генри! Мы – малая часть большого целого и ничем не лучше остальных. Вовсе
