как наше местное руководство? Не хочется в это верить. Не боитесь, что придется отвечать?
– Уймитесь. Вам не кажется, что вы слишком разошлись в присутствии следователя?
– Это только потому, что, в отличие от тех, кого вы слушали до меня, меня вам нечем припугнуть – я хоть и приехал из Дагестана, а моя биография почище, чему многих коренных жителей. Так что…
– Вернемся к теме беседы. Осипов. Что вы можете о нем сказать?
– Обычный человек, – пожал плечами Заур. – Со своими недостатками, со своими достоинствами. Но одно скажу – на то, что вы ему инкриминировали, он был бы не способен. Хотя бы потому, что он был достаточно малообщительным парнем, а для таких преступлений нужны достаточно многочисленные и квалифицированные сообщники. Как с их поиском дело обстоит?
– Для этого я и здесь.
– Тогда зря тратите время.
– Почему же? Вам, например, ничего не известно о криминальном прошлом Хрулева?
– Даже если бы знал, не сказал.
– Почему?
– Потому что предавать товарищей не имею морального права. Это раз. А второе – мне еще в этом коллективе жить, так что увольте. Посадите одного, а дурная слава останется. А что я от вас получу? Собачью медальку или грамоту, которую смогу на стену в туалете вместо обоев приклеить? Спасибо, без надобности. На строительный магазин как-нибудь найду денег…
…Выйдя из кабинета, Володя Хрулев бегом направился в кабинет заместителя начальника училища подполковника Василенко. Озираясь, следя, чтобы никто из сокурсников за ним не пошел, вошел он в начальственную дверь. Увидев его, хозяин кабинета вскочил с места и запер дверь изнутри.
– Принес? – спросил он.
– Да, – Володя вытащил из-за пазухи книгу и бросил на стол перед подполковником. На обложке было написано: «Майн кампф (Моя борьба)».
– Он ничего не заметил?
– Нет, он все больше записывал, так что у меня была возможность дотянуться. Она лежала прямо на столе, перед ним, но под ворохом бумаг.
– Думаешь, не заметит?
– Думаю, заметит, но поздно. Там уже полкурса перебывало, так что пока дознаваться будет, что к чему, можно будет ее и обратно на стол положить.
– Отлично.
Подполковник взял книгу, бережно открыл ее и уставился на первую страницу – там, где вензельными готическими буквами было набрано название, на самом титульном листе, стоял еще и экслибрис. Никакой фамилии на нем не значилось, но имел он такую причудливую и резную печать, что, казалось, по ней одной можно было определить собственника, если, конечно, обратиться к услугам знающих людей. Под печатью стоял год – 1832, так что среди книголюбов и библиофилов наверняка нашелся бы тот, кто помог бы следователю, при достаточной степени усидчивости и любознательности с его стороны, установить принадлежность сего манускрипта. Однако, тот
