молнии от него остался лишь мощный обугленный остов, вздымающийся неровными, острыми, словно копья, краями, на высоту в полтора человеческих роста. Пройдя мимо дуба, Арсений облюбовал противоположный край поляны и прилег в тени орешника, прямо на сочную высокую траву с одурманивающим запахом. И сразу все мысли покинули его, он любовался облаками, проплывающими в нежно-голубом небе, принимающими форму то парусников, то сказочных замков. Время будто остановилось для него, не хотелось ни о чем думать, а лишь наслаждаться этими чудесными мгновениями, ощущать радость жизни.
Внезапно Арсений скорее ощутил, чем услышал, что здесь находится еще кто-то. Приподнявшись на локтях, он выглянул из-за высокой травы и увидел мальчишку из усадьбы Ступачевских. Подойдя к дубу, тот воровато огляделся, подпрыгнул и ловко, по-обезьяньи ухватившись за обломок ветки, подтянулся, сел на ветку, затем протянул руку к стволу дерева и через мгновение спрыгнул на землю. Что-то насвистывая, он вернулся на тропинку и пошел прочь. Заинтересовавшись, Арсений подошел к дубу и увидел дупло, расположенное довольно высоко.
«Мальчишка прячет там свои нехитрые богатства? Почему так далеко от дома? Или это какая-то игра?»
Арсению в детстве запрещали лазать по деревьям, однако, как известно, запретный плод сладок. Вот и сейчас, сгорая от любопытства, он, как это сделал мальчишка, забрался на ветку и с замиранием сердца сунул руку в дупло. Там обнаружился вчетверо сложенный листок бумаги, перевязанный ниткой. Арсению пришла на память повесть Пушкина «Дубровский», там дупло дуба служило почтовым ящиком. Размотав нитку, Арсений прочитал записку.
«Приходите сегодня в 16 часов на наше место. Ваша А.»
От прочитанного, особенно при виде подписи, у него тревожно забилось сердце, хотя он пытался себя успокоить: «Все это не более чем совпадение. При чем тут Анна? Да и кому она могла написать эту записку?» Хорошее настроение улетучилось. Арсений направился к дому, продолжая лихорадочно размышлять: кто написал записку и кому она предназначалась? Он шел, погруженный в мрачные мысли, терзаемый подозрениями, уже ничего и никого не замечая. Вдруг в его сознание прорвался знакомый голос:
– Эгей, Арсений! Что ты такой угрюмый, голову повесил? Неужели гарбуза получил, или Ступачевские не рады были тебя видеть?
Слова Александра прозвучали насмешливо, взгляд у него был настороженный и даже, пожалуй, враждебный. Арсений вспомнил, как болезненно Александр отреагировал на то, что Анна пригласила не его. И мелькнула догадка: «Уж не Александру ли предназначалась записка? Может, с Анной связано то, что он стал часто уединяться, куда-то исчезал?»
– Все было чудесно, – медленно, растягивая слова, ответил Арсений, подумав: «Не исключено, что я ошибаюсь». – Собираюсь завтра отправиться домой, хочу повидать родных.
– Что так неожиданно? Что-то важное случилось? – Злобный взгляд Александра будто просверливал Арсения.
– Давно хотел съездить, просто никому не говорил об этом. – Арсений старался держаться
