его чудо-витязь и взяв подарки ценные, назад, в Поднебесное Царство, отправился. А там его уж царь Иван с нетерпением дожидался.
– Ну, богатырь, – спросил, – как сходил к Сварогу великому?
Чудо-витязь ему обо всём и поведал тогда.
– Да-а, – сказал царь Иван, – непросто будет с Асмодеем окаянным совладать-то. И как его, злыдня, и найти-то? Ведь невидимкой по Руси-матушке ходит.
– Не беспокойся, твое величество, – улыбнувшись в свою чёрные усы, молвил чудо-витязь, – я же тоже не лаптем щи хлебаю.
– Ну, тогда на тебя вся надёжа, – вздохнув тяжко, сказал царь Иван, – победишь зверя лютого – почесть тебе и слава в веках. Падёшь в битве ежели – беда будет ужасная.
Поклонился ему чудо-витязь и на поиски Асмодея отправился. Долго ему злыдень этот не попадался. Да только у богатыря терпение железное было. Как-то попал он в деревеньку одну и на ночлег к купцу тамошнему напросился. Тот и пустил к себе в дом. Накормил, напоил да обо всём расспросил. Узнав, что чудо-витязь супротив изверга лютого идти хочет, рассказал о горе своём:
– Дочку мою старшую, Авдотьюшку, этот супостат увёл силою, в прошлом году. Пытался я ему противостоять, да только тщетно. Околдавал меня он, в камень обратив. Хорошо, ведунья наша, Никифоровна, толк в колдовстве знала. Мигом мне облик прежний вернула. И стал я тогда думу думать, как дочь спасти старшую да младшую уберечь. Ничего путнего в голову не приходило. Совсем отчаялся. Но на счастье моё ты объявился. Спасёшь дочь мою, зятем любимым станешь.
Ночь уж была и купец, дочь младшую, Наталью, поцеловав, спать пошёл. А чудо-витязю никак не спалось.
«Смастерю-как я что-нибудь», – подумал и стал игрушку чудную делать, чтобы дитя, играя с ней, уму-разуму набиралось.
Делал, делал, да и носом клевать стал.
«Надо бы и поспать маленько», – решил, да вдруг кто-то мимо него прошёл, глазу невидимый.
«Никак, сам Асмодей окаянный пожаловал?», – спросил себя чудо-витязь и, надев шапку-невидимку, замер на месте.
А изверг, это был имеено он, подкрался к Наталье спящей и, закрыв ей рот, чтобы не кричала, попытался выкрасть.
– Стой, нехристь! – громко крикнул чудо-витязь.
Асмодей обернулся – никого.
«Померещится же всякое», – решил злодей и взял Наталью на руки.
– Выходи на бой, Асмодей проклятущий! – крикнул богатырь, меч-кладенец из ножен серебряных выхватив.
Обернулся изверг – опять никого.
«Я что, рассудка что ли лишился?», – спросил себя и попытался унести Наталью.
Но чудо-витязь, сняв шапку-невидимку, встал на его пути стеною неприступной. Асмодей, озверев от злости, стал вдруг видимым и, вырасши до потолка, навис над богатырём, зарычав грозно:
