данное ЕСПЧ, исключает, как правило, возможность вынесения неожиданных решений и создает предсказуемое правосудие[53].
При этом необходимо отметить, что в РА, как и в других республиках бывшего СССР, относящихся к семье романо-германского права, основным источником права признан нормативный правовой акт, а конституции и законодательство не относят к их числу судебные решения, в том числе постановления и правовые позиции высших судебных инстанций.
Вместе с тем в РФ сложилась правоприменительная практика, в соответствии с которой суды в РФ в обосновании своих доводов в принимаемых судебных решениях (актах) прямо ссылаются на правовые позиции, сформулированные в постановлениях КС РФ, Пленума ВС РФ. При этом высшие судебные инстанции России при толковании права с целью восполнения существующих там пробелов дают обязательные для исполнения судами рекомендации. Тем самым КС РФ и ВС РФ в ряде случаев осуществляют не свойственные судам в РФ правотворческие функции, а принимаемые ими судебные решения и правовые позиции фактически становятся источниками права.
В качестве примере возложения на КС РФ такого рода функций может служить Постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» (с изм. и доп. от 06.02.2007 г., 16.04.2013 г., 03.03.2015 г.)[54], в котором в целях единообразного применения судами конституционных норм при осуществлении правосудия даются разъяснения относительно непосредственного применения Конституции РФ.
Одним из случаев такого применения Конституции РФ названа ситуация при которой КС РФ выявлен пробел в правовом регулировании либо когда пробел образовался в связи с признанием не соответствующими Конституции РФ нормативного правового акта или его отдельных положений с учетом порядка, сроков и особенностей исполнения решения КС РФ, если они в нем указаны[55].
Отмеченные выше противоречия между юридически закрепленным и фактическим значением решений и правовых позиций КС РФ и ВС РФ объясняются отсутствием как четкой правовой регламентации в федеральном законодательстве понятия и видов (форм) нормативных правовых актов национального законодательства (образующих систему источников права), так – единства мнений ученых по поводу включения в эту систему отдельных судебных решений и правовых позиций КС РФ и ВС РФ.
Принципиальная позиция В. В. Ершова, дискутирующего с Б. А. Страшуном и И. В. Сухининой (которые, по его мнению, без каких-либо теоретических и практических аргументов относят судебные решения, содержащие правовые позиции к числу источников права и приравнивают такие решения по своей юридической силе к закону) сводится к тому, что он вполне обоснованно считает «правовые позиции судов» одним из видов неправа. В обосновании своей позиции В. В. Ершов приводит соответствующие положения Конституции РФ[56] и ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»[57], которые
Судебный кодекс РА от 21 февраля 2007 г. №ЗР-135-Н (принят Национальным Собранием РА). (в ред. №ЗР-142 по состоянию на 09.12.2015 г.) // Интернет-версия законодательства стран СНГ: URL: http://www.base.spinform.ru/show_doc.
Постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия (с изм. и доп. от 06.02.2007 г., 16.04.2013 г., 03.03.2015 г.): URL: http://constitution.garant.ru/act/right/10103328/.
См.: Бюллетень ВС РФ, 1996. № 1.
Конституция РФ от 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ от 30.12.2008 г. № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 г. № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 г. № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 г. № 11-ФКЗ): URL: http://www.constitution.ru/.
ФКЗ от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»(в ред. от 28.12.2016 г.) // СЗ РФ. 1994. № 13. Ст. 1447; URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=210006&fld=134&dst=1000000001,0 &rnd=0.07222328586611831.
