style="font-size:15px;"> Отъезд случился быстро, нервно и калейдоскопично. Кто-то вместо стандартного PLAY нажал перемотку, и лента кинофильма, который ты смотришь, открывая глаза по утрам, пролетела перед взором в считанные секунды. Два месяца сборов, беготни, отвальных и слезных прощаний не оставили отпечатка, содержащего что-нибудь значительное.
Просто в один прекрасный день я проснулся в школе для взрослых, сидя за партой и изучая немецкий. Так было надо, а думать о том, чего хочу, я еще не умел.
В России закончилась своя перестройка, а у меня началась своя. Городок был маленький и скучноватый, зато спокойный. Последующие месяцы прошли в изучении новых правил и законов. Не столько юридических, сколько бытовых.
Однажды, проходя из школы по улице, вымощенной старым камнем, я встретил старичка в клетчатом пиджаке. Остановившись, он изящно поклонился, учтиво приподнял шляпу и поздоровался. Почуяв подвох, я сделал вид, что не заметил его, и прошмыгнул мимо по своим делам. В памяти еще живы были рассказы математички об иностранцах, раздающих детям на Невском проспекте отравленную жвачку. Старичок был стопроцентным иностранцем, а потому и опасность, исходящая от него, была почти осязаемой.
На следующий день, на том же самом месте, я вновь встретил старичка в клетчатом пиджаке. Я помнил старое правило разведчика, услышанное в правильном фильме: встретил дважды одного и того же человека – верная слежка. Но виду решил не подать. Учтиво поклонившись в ответ, я пошел дальше. У ближайшего киоска сделал вид, что рассматриваю газету на витрине, и скосил глазом в сторону, откуда пришел. Старичок остановился и поприветствовал следующего человека, также учтиво приподняв кепку.
«Ага, передает меня следующему шпику, слыхали и про этот прием»,-подумал я. Быстро повернув за угол, я пересек улицу, нырнул в подворотню и выскочил на другой стороне квартала. Сердце стучало бешено, но хвоста не было, и, успокоившись, я побрел домой.
На третий день я хотел сменить маршрут, но решил, что это будет подозрительно, ведь так они поймут, что я понял, и решил пойти из школы той же дорогой.
Еще за километр я приметил старичка в кепке. Волнение отдавало в живот бешеной пульсацией, но я не подал вида. А ну-ка, пугану – мелькнула шальная мысль. Когда до объекта оставалось метров двадцать, я сунул руку в карман, и сильно оттопырил указательный палец вперед, показывая, что у меня в кармане «ствол». Старичок виду не подал, и когда мы поравнялись, также учтиво приподнял шляпу. Я поздоровался в ответ и пошел дальше.
Вечером, я осторожно рассказал о старичке Сан Санычу, который приехал намного раньше и знал полгородка.
– А, так это ж Фридрих, он со всеми здоровается, он тут драмкружок любительский ведет, – запросто ответил Саныч.
Через месяц я купил кепку. Надоело кивать. Я привык здороваться с Фридрихом. Но кепка делала из банального кивания приятный ритуал. Я знал, что небезразличен Фридриху. А Фридрих стал небезразличен мне. Тому, как надо здороваться, я научился у старика в клетчатом пиджаке.
Лоцман
