да, – Герман сладко прикрыл глаза, предавшись на пару секунд воспоминаниям, и сделал еще один глоток портвейна. – Только вот… Даже в постели я иногда теряюсь и не знаю, с какой стороны подступиться – сзади или спереди.
– Не волнуйся по этому поводу. Какая тебе разница? – успокоил его Смородин.
– И правда!
Герман допил стакан, судорожно крякнул, поймав момент прохождения портвейна через пищевод, после чего вытянул из кармана портсигар, достал сигарету и закурил, откинувшись на спинку стула.
– И если бы не было таких проблем на работе, – продолжал он, – я был бы счастлив.
– А что с работой? – Смородин пригубил еще портвейна, стащил у Германа сигарету и тоже закурил.
– С работой все плохо. На нас подает в суд Мухляков.
– Мухляков? – от удивления Смородин выпустил правильное колечко дыма, что удавалось ему крайне редко. – За что?
– Помнишь скетч про усы?
Смородин не смог сдержать улыбки, вспомнив скетч про усы, из-за которого в прошлом месяце разгорелся нехилый скандал. В этом скетче усы Никиты Мухлякова спорили между собой о том, кто из них сыграет роль Иисуса в экранизации Библии, права на которую Мухляков купил еще в прошлом году. Правый ус настаивал на том, что эта роль по праву принадлежит ему, поскольку именно его Хозяин чаще всего утирает правой рукой; левый настойчиво оспаривал его мнение. Когда дело дошло до драки, появился сам великий режиссер в роли Бога, заявивший, что его усы будут играть апостолов Петра и Павла, роль Иисуса отдана Саше Безногому, а следовательно, повода для ссоры нет. Заканчивался скетч троекратным «аллилуйя» и пением церковных гимнов.
– Так вот, – продолжил Герман, – если Мухляков выиграет процесс (а он его выиграет), нам придется платить нехилый штраф. А денег у нас нет. Соответственно, студию придется продавать.
– Мда, – Петр потушил окурок и отрезал себе еще один кусок торта. – Неужели все так плохо?
– Не совсем. У меня есть домашняя студия, на которой я смогу делать всякие небольшие вещи. Денег у меня почти не будет, но зато будет свобода творчества. А это все-таки важнее. На самом деле нет. Ну да ладно. Кстати, ты, кажется, как-то говорил, что у тебя есть хорошая идея для видеоклипа?
– Да, у меня есть одна идея…
Его речь прервалась звонком в дверь.
– Кого сюда еще занесло? – он поднялся из-за стола и поспешил открыть.
На пороге стояли двое.
Первой, кого обнаружил за дверью Петр, оказалась Сонечка.
На ней было короткое пальтишко цвета венозной крови, а чуть повыше, если не всматриваться в пухловатые губы, выкрашенные ярко-алым (не надо, не надо всматриваться), в гладкие теплые щеки (выше, выше) и в глаза (не смотреть!), можно было, минуя лицо, полюбоваться такого же цвета шляпкой, слегка заломанной на правый бок.
Петр сглотнул слюну: встреча с этой женщиной не сулила ничего хорошего, что, впрочем, и было уже проверено пару месяцев
