style="font-size:15px;"> Петр открыл глаза и увидел серый потолок своей комнаты. Он лежал на кровати. Рядом на стуле сидел Герман.
– Ну как ты? – спросил он.
Петр приподнял голову и растерянно огляделся по сторонам. За окном было уже темно; накрапывал дождь. В ногах свернулся клубком Мюнхгаузен.
– Как ты? – повторил Герман.
– Что это было? – Петр услышал свой голос со стороны, он был слаб и хрипловат.
– Ты ничего не помнишь?
– Нет, – он снова уронил голову на подушку.
Герман прищелкнул языком и тяжело вздохнул.
– Ты стал кричать и упал на пол в судорогах. С пеной на губах.
– Черт возьми… – зло прошипел Петр.
– Несколько раз ты приходил в сознание и даже что-то говорил. Я вызвал скорую – они сказали, что это банальное алкогольное отравление. Но мне кажется, что тебе надо посетить врача. Это серьезные проблемы.
– Я ничего не помню, ничего. Мне стало страшно, а потом… А потом я проснулся.
– Прошло пять часов.
Петр потрогал рукой лоб. Сильно болела голова.
– Я хочу спать, – сказал он. – Я очень хочу спать. У меня болит голова.
– Спи, – ответил Герман. – Не буду мешать.
Петр отвернулся к стене и моментально заснул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Однажды тяжелым, кровавым летом, пропахшим потливым зноем, отряд красноармейца Петра окружили белые в одном небольшом селе.
Долго красные бились, насмерть стояли они, отбивались из самых последних сил, но врагов становилось все больше, и было у них несчетное количество пушек и пулеметов, а командовал ими сам Белый Генерал.
Весь отряд положили белые, один лишь красноармеец Петр засел в старой избе с винтовкой и стал отстреливаться.
Три дня и три ночи отстреливался красноармеец Петр, многих он положил. А на исходе третьего дня, когда стало белым совсем невмоготу, изловчились они и швырнули в окно гранату. И красноармейцу Петру оторвало ноги.
Умолкла стрельба. Стало тихо в деревне. Долго белые в дом не решались войти. Закинули для верности еще одну гранату, и красноармейцу Петру оторвало руки. Наконец белые осмелели, приободрились, почуяв, что нет больше для них опасности, осторожно пробрались в дом и вынесли красноармейца Петра на дорогу. А он все живой – хоть безногий, безрукий, да глаза у него горячие – страшно в них смотреть, и голос охрип – страшно слушать его.
Все белые собрались посмотреть на храброго красноармейца. Даже сам Белый Генерал пришел. Посмотрел он на раненого, прищурился и приказал своим адъютантам зашить Петру зерно в живот. Была такая хорошая шутка в те времена. Разрезали красноармейцу Петру живот, засыпали туда зерна из мешка и зашили суровыми нитками. А он все равно живой – и глаза такие же яркие. Тогда повесили его на обочине пыльной дороги, у самого въезда в деревню, и в полночь он умер.
Провисел красноармеец Петр несколько дней, а потом вошли в село красные и с тяжелым боем прогнали белых. Увидели большевики
