Грише, что увели его от пьянки, которую потребовали бы его коллеги-студенты.
Но перед этим Гришу успела перехватить корреспондентка молодежной газеты.
– Григорий Анатольевич, не будете ли вы так любезны и не ответите ли на несколько вопросов …
Девушка была молода, очень нервничала и Грише стало ее жаль.
– Давайте попробуем. Как зовут вас?
– Глаша … Глафира. Это первая выставка, в которой вы участвуете?
– Нет, Глаша, далеко не первая. Совсем недавно состоялась выставка студии военных художников имени Грекова, где были мои картины и я получил в качестве премии именные часы от Министра обороны – вот эти.
И Гриша показал красивые «Командирские» часы.
– Вы пишите только портреты?
– Преимущественно.
– Работаете ли вы в цвете?
– Да.
– А где можно увидеть ваши картины?
– Пока только в студии имени Грекова.
– А вам еще не приходилось выставлять свои картины, то есть портреты, за рубежом?
– Да, приходилось. И даже завоевывать там призовые места.
– А нельзя ли подробнее?
– Извините, меня ждут, – и Гриша показал на Улю, Василевского и Жутовского.
ЧТО С ТОБОЙ ?
Положив голову мужу на грудь Тоня тихонько спросила.
– Что-то случилось? Я чувствую, ты в себе что-то держишь …
Свиридов молча поцеловал Тоню.
– Поделись … Расскажи, тебе легче станет. Или мне … этого знать нельзя?..
– Тебе все можно, дорогая моя Тонечка. Да делиться … кровью … не хочется. Пусть уж эти грехи так на мне и останутся.
– Почему ты не хочешь разделить их с мной?
– Я же говорю – крови много …
– А ты думаешь, что я не знаю … Я же чувствую, что за твоими отлучками … даже если об этом и не сообщают … И переживаю еще сильнее … Ты стал думать, что я слабая?
– Нет. Просто не хотел вешать на тебя еще и это.
– Глупый! Мне же легче будет переживать все вместе с тобой. И исповедоваться у отца Исидора легче – не за тайное подозрение, а за поддержку мужа и незримое участие в делах его.
– Ходишь на исповедь?
– Хожу, Толенька, хожу … Прости меня.
– Что прощать – права ты. И твоя молитва много весит.
– А я за всех молюсь – и за тебя, и за Гришу, и за Улю, и за Верочку … Ты думаешь, я не чувствую, чем ты занимаешься? Иногда …
– И тебя это не смущает, не напрягает?
– Никогда! Я тебе верю, и ты это знаешь. А если я буду все это знать – вдруг, чем и помогу.
– Но все-таки лучше тебе держаться в стороне …
– Ты слышал о том, что восемнадцать лет творилось в Оренбурге?
– Да.
– Примешь меры?
– Да.
