он сейчас просто не мог, так как понимал, что если остановится, то просто снова разревётся, как девчонка и его снова начнут жалеть доброжелательные тайцы.
Отец учил, что жалость убивает. И жалеть себя Слава больше не мог, как и позволять кому-то делать это. Прошлый Слава умер и теперь жив только Тай – стойкий и несокрушимый сумасшедший, видящий повсюду зверей.
«Кстати, куда пропали все звери?».
Внимание Тая привлекла группа монахов. Собравшись на пересечение улицы, люди в оранжевых мантиях молились, пели, успокаивали нуждающихся в утешении людей или просто окуривали прохожих и округу палочками ладана. На асфальте стояли множество свечей, лежали залепленные воском и залитые слезами фотографии. Ветер задувал большую часть фитилей, но упорные монахи вновь и вновь зажигали свечки и творили молитвы и поклоны. Несколько монахов стучали в этнические барабаны и звенели колокольчиками.
Как ни странно, среди монахов Тай не заметил ни одного «животного». Они словно сторонились звуков колоколов и дыма ладана, а то и бормотания речитатива мантр монахов. Или может быть даже их внешнего вида? Кто знает. Странные звери просто боялись их. Это мальчик видел точно.
Тут Тай увидел над одним из людей синие всполохи. Сначала пацану показалось, что человек горит. Тай закрыл глаза, зажмурился и потрогал себя за лоб. Определённо у него температура, вот и мерещится.
Но человек не кричал, не бегал, даже не махал руками. Он сидел в позе лотоса и перебирал чётки. Глаза его были закрыты, лишь губы бормотали молитвы. Прочие монахи мало обращали на него внимания. Даже цвет его мантии был чёрным, а не оранжевым, как у прочих.
Тай не мог знать, что почти все монахи были из ближайшего храма Ват Чалонг, расположенного южнее госпиталя по направлению к пляжу Раваи, в то время как мужчина в чёрной мантии был единственным представителем отдалённого, малоизвестного на Пхукете храма Ват Ко Сирей.
Парень подошёл к монаху, ближе рассматривая синие всполохи поверх чёрной траурной мантии. Было в их пламени что-то завораживающее. И не казалось таким безумным, как пляшущие на людях животные.
– Саватди кап. Хун чеу ар рай?
Тай понял, что его поприветствовали, но что спросил таец затем? Как его зовут? На всякий случай Демченко сложил руки в жесте «вай» и ответил, ударив себя в грудь.
– Тай.
– Тай, – лысый монах улыбнулся и неожиданно перешёл на русский с сильным акцентом. – Неожиданное имя. Как и твои волосы. Но оно тебе подходит.
– Откуда вы знаете русский язык? – Восхитился малец, вновь прикрывая сползшей на бок кепкой пряди волос. Они торчали из-под кепки, как неудачно мелированные. Причёска его была не настолько короткой, чтобы спрятать все волосы.
– Он очень похож на санскрит. В университете я изучал много языков. Русский самый сложный.
– Ну да, английский для всех легче. – Легко согласился Тай и тут же спросил. – А вы не чувствуете жара?
