на субботу или воскресенье, то праздновали Пасху в следующее воскресенье. Таким образом, христианская Пасха может приходиться на время с 4 апреля по 8 мая. В зависимости от времени Пасхи вычисляются даты других переходящих праздников: Масленица (Прощеное воскресенье) за 7 недель до Пасхи, Вход Господень в Иерусалим (Вербное воскресенье) за неделю до Пасхи, Вознесение – сороковой день после Пасхи (четверг). Троица – через 7 недель после Пасхи.
Православная церковь соблюдает ещё одно строгое правило: Пасха у православных ни при каких условиях не должна совпадать с иудейской, об этом есть специальное решение Вселенских Соборов. Иудейская Пасха вычисляется по лунному календарю, поэтому иногда совпадает с христианскими, но православная традиция такое совпадение запрещает.
Ранним утром, в первый день Пасхи, крестьяне выходили смотреть на «игру» солнца, чтобы на этом основать свои предсказания будущего урожая. На Пасху небо ясное и солнце играет – к хорошему урожаю и красному лету. На Святой дождь – добрая рожь. На Святой гром – к урожаю. Если на второй день Пасхи будет ясная погода – лето будет дождливое, если пасмурная – лето будет сухое.
День Аристарха, Пуда и Трофима, 28 апреля – праздник пчеловодов. На Святого Пуда доставай пчёл из-под спуда, – приговаривали они, вынося на Божий свет ульи. Мёд на Древней Руси называли божественным напитком, а молоко – божьей росой, ни то, ни другое нельзя было продавать. Мёд и молоко отдавались даром.
Старики наблюдали в этот день как уходят с земли, из оврагов последние пласты снега, подмечая: если снег шершав – к урожаю, если гладок – к недороду. Смотрели и на разливы рек: «Разлив большой – урожай хороший».
В Японии 28 апреля отмечают День Зелени. Это государственный праздник, в который люди выходят на улицу, чтобы посадить деревья.
29 апреля поминают православные мучениц Агапию, Ирину, Хионию. В народе – Ирина Разрой берега, Рассадница. Полая вода подмывает берега.
Крутит полая вода. Завораживает взгляд. Вроде течёт себе, и течёт, а какая силища! Давит на берег. Вроде незаметно напирает, да настойчиво. По песчинке, по пылинке, крупичке снимает с речного откоса. Кружит мутным зеркалом, нажимает на берег. Стоишь так завороженный, смотришь на перевивы речной струи, вдруг …
У-у-х! Осел берег, чуть ли не под самыми ногами. Хлестнуло по воде ветвями кустов, мелькнули выбеленные дождями да морозами стебли травы осоки и снова пусто и тихо на воде.
Снова кружит медное зеркало водополья, нажимает на берег.
Снова гуляет по речной глади солнце босыми пятками, гладит тонкими пальцами тугие извивы водоворотов под берегом.
Так же умиротворяюще воркочет о чём-то река, да нет уже ей веры.
Оторвёшь взгляд, глянешь вниз по течению и увидишь как, уносясь, на самой стремнине, блестят влажные корни куста, возле которого стоял только что.
На Вятке,
