странный плеск воды привлёк моё внимание.
Я открыл глаза и увидел прямо перед собой Эдмунда.
Он сидел на краю моего мини-бассейна, одетый в рубашку с короткими рукавами и шорты, опустив ноги в воду, сосредоточенно болтая ими, выписывая в воде какие-то круги.
– Что ты тут делаешь? – спросил я его.
– Здравствуй, Володя, – ответил он, проигнорировав мой вопрос. – Как тебе тут поживается?
– Как видишь, Эдмунд, пока живой, – ответил я.
– Чуть живой, – засмеялся он, – но смерть от любви – не самая плохая смерть.
– Что ты имеешь в виду? – немного нервно спросил я.
Вместо ответа он перестал смеяться и очень внимательно посмотрел на меня.
– Я вижу, Володя, – сказал он, – у тебя серьёзные перемены, хороший дом, страстная любовница и никто твоему счастью не мешает.
– Слушай, Эдмунд, – почти закричал я, – тебе что, нравится меня доставать? Хочешь что-то сказать – говори прямо.
– Не кричи, Володя, Машу разбудишь, – сказал он, – а нам лучше поговорить наедине. С ней этот разговор перейдёт в другое русло.
– И о чём разговор? – спросил я.
– О чём у нас может быть разговор? Всё о том же, о твоём предназначении.
Я задохнулся от злости. В тот момент я так ненавидел этого человека, что даже не мог говорить.
Эдмунд глядел на меня и терпеливо ждал.
Наконец, совладав с собой, я ответил:
– Ты же всё прекрасно знаешь, не можешь не знать. Ты же видишь, куда привело нас с Машей твоё предназначение. Мы в глухом лесу, отрезаны от мира, отрезаны и выброшены… Мы как прокажённые, все от нас отвернулись, мы никому больше не нужны. Нас только двое в этой вселенной – я и Маша.
– Начнём с того, что предназначение всё-таки твоё, а не моё, – тихо ответил он. – В остальном ты тоже глубоко заблуждаешься.
– В чём я могу ошибаться?
– Да хотя бы в том, что в этой вселенной вас двое…
– Ах да, конечно, не двое, – перебил я его, – сейчас нас уже трое, как же я тебя забыл сосчитать…
– Нет, Володя, – ответил он. – Здесь ты вообще один.
– Как? – удивился я, не понимая Эдмунда.
– А так…, – ответил он, – следи за деталями, и ты всё поймёшь.
– Я тебя не понимаю, – закричал я. – Объясни!
– Я не могу объяснить, не имею на это права, ты сам должен во всём разобраться. Могу только спросить: Как ты себя чувствуешь? Как твой сломанный нос?
Я невольно скосил глаза к носу и схватился за него рукой. Он не болел, но это было ещё не всё…
Я искал глазами Эдмунда, надеясь найти у него подтверждение своей страшной догадке, но его больше здесь не было. Как не было бандажа на моём сломанном носу. Бандажа, о котором я совершенно забыл, но который никто не снимал.
Как только
