о Марке они говорят….А Марк не Онегин, так просто не сгинет,
Он будет терзать эту девушку вновь,
И станет рабыней его и богиней,
О, эта бунтарская в душах любовь.
Онегин покинет с тоской на рассвете
Усадьбу, забудет о деве в тиши.
И спросит потом, но никто не ответит,
И юность погубит, лишенный души.
5.
С усмешкой расскажет ему Одинцова
О странном Базарове и замолчит.
– Опять нигилисты, да что ж они снова?
И речь ее дивно и странно звенит.
Она оценила Онегина, знаю,
Но он не польстится на эту игру.
И снова печальная дама страдает,
Найдет себе жертву еще на балу.
Там Звездич за ней неотрывно стремится,
Готовый на все, ради ночи страстей,
Отпрянет, приблизится и удалится,
Браслет на ладони, да только он чей?
Неважно, свиданье назначено, браво.
Но ярость Арбенина, что в нем зажгла?
И смотрит на юношу Демон лукавый,
О, сколько скопилось в душе его зла.
6.
– Откуда браслет? – Я не знаю откуда,
Его Незнакомка оставила мне.
А знаете – страсть вдохновенье и чудо.
– Я знаю, что истина будет в вине.
Что с ними случится той ночью неясно,
Отрава и смерть неповинной, увы.
Была Баронесса нага и прекрасна,
И значит, ему не снести головы.
А страшная весть к ним потом прилетела,
Все выяснив, снова сходил он с ума,
И бедная Нина металась и пела,
Да, горе от ревности, не от ума.
Еще говорили, что яростный Чацкий
Карету все требовал, видя в тиши,
Как Софья с Молчалиным будет встречаться,
О странная дева совсем без души.
7
Вот так оставляй их, потом возвращайся,
Еще сумасшедшим тебя назовут.
И мечется в ярости бедный мой Чацкий,
Карету никак ему не подают.
– Как смела, какою казалась ты смелой,
Как будто бы лучше и нет женихов,
И только служанка лгала неумело,
А Фамусов в ярости, да он таков.
Ну что же, Европа опять их встречает,
И где-нибудь там, они встретятся вновь.
Онегин и Чацкий друг друга узнают
В Париже и Риме – туда их любовь
Забросила нынче, а завтра вернутся,
И дым пепелища вдохнут в тишине,
И где-то там новые девы смеются,
И ждут женихов и живут, как во сне.
8.
Но нет, на дуэль их Печорин толкает,
Он просто устал и развлечься готов,
Онегин с княжной, он за ней приударит.
И снова наука любви – не любовь.
Но вот уже кто-то несет пистолеты,
И тайное явным в тот миг предстоит,
Онегин припомнит и бал, и поэта,
И выстрелит, и промахнется на миг.
Но только Печорин не знает пощады.
И слуги
