время первой же репетиции в кабинете Хантер-колледжа Сэм нервно мял ноты, заранее извиняясь. Бобби проклинал музыкальное отделение за то, что они прислали ему плохого пианиста. Он протянул Сэму музыку к арии из «Магнификата» Баха, медленно и четко пояснил:
– Это не ля-мажор. Это фа-диез минор. – Обе тональности обозначаются тремя диезами, а этот парень, Сэм, выглядел идиотом.
– Хорошо, – прошептал Сэм, – я постараюсь.
Он сыграл арию идеально. Эти двое постоянно выступали вместе и стали близкими друзьями, хотя Бобби был геем и католиком, а Сэм – гетеросексуалом и евреем. Сэм отвез своего нового друга домой в Бронкс и представил родителям. Молли подала ему не одну, а целых три свиные отбивные, с таким восхищением он разглядывал ее кухню, застеленную толстым пергаментом, идеальную, как игра ее сына.
«Что еще нужно для счастья? – думал Бобби. – Еда отличная, у дверей стоит «Кадиллак», а мальчик умеет читать с листа».
Парочка зарабатывала по пятьдесят долларов, выступая на церковных завтраках. Сэм продолжил учиться в Джульярдской школе у Серджиуса Кагена и Ирвина Фрейндлиха. Он женился на певице и переехал на Джерард-авеню, в дом напротив стадиона «Янкиз», так что хоум-раны Роджера Мэриса мог считать по крикам со стадиона.
Он начал зарабатывать игрой на пианино неплохие деньги, но как и большинство классических музыкантов в начале шестидесятых, брался за любую работу, которая позволила бы платить за квартиру. В Карнеги-холле он сыграл один концерт, аккомпанируя певице Каролин Рэни, второй – со слепым скрипачом Рубеном Варга и третий с игроком на концертине, который упал в обморок на сцене, из-за чего выступление отменили. За деньги он записал пластинку с «поющей леди» Айрин Уикер, которая вышла замуж за брата нефтяного магната Арманда Хаммера. Пластинка Уикер продавалась с яркой книжицей, которая помогала родителям с «ранним развитием ребенка». Сэм сыграл песенку про звездочку для каждой буквы и цифры.
Он присоединился к преподавательскому составу Джульярдской школы в ее гранитной крепости над Колумбийским университетом и добился признания аккомпаниаторов, которым мало платили и которых мало ценили. Но стоило Сэму попробовать успех на вкус, как его брак развалился и здоровье сильно ухудшилось.
Сэм переехал в пятикомнатную квартиру с ванной на кухне, за которую он платил восемьдесят пять долларов в месяц. Здание на углу Пятьдесят шестой улицы и Десятой авеню принадлежало его брату Мартину. Бобби жил этажом выше и частенько забывал заплатить за квартиру. Поскольку денег было мало, Сэм стал собирать вокруг себя круг художников, меценатов и журналистов, которые долгие годы обеспечивали его деньгами, связями и работой.
В 1965 году сердце Сэма снова напомнило о себе – он измотал его выступлениями, уроками и концертами. В ужасе он побежал к врачам. Его обвешали какими-то диагностическими устройствами, и чтобы успокоить пациента, заботливо
