дочка? Чайку налить?
Люба отмахнулась.
–Не надо. Мам, я тебя попросить хочу…
–Проси, доченька. Всё, что хочешь. Всё, что смогу.
–Очень даже сможешь.
–Так, говори, чего надо.
–Я…
Люба шумно выдохнула.
–Купи лекарства.
–Конечно, куплю. Что-то новое прознала? Купим, что скажешь, лишь бы тебе легче стало. А вдруг, и правда…
–Это не для меня.
–А что, кто-то ещё захворал?
–Я Кольку хочу отравить.
Валентина Петровна выронила из рук ложку, которой мешала в кастрюле с борщом. Охнула и присела рядом с дочерью.
–Любаня, что ты говоришь! Выбрось такие мысли из головы. Это же тяжкий грех, даже думать про такое не моги! Бог не простит.
–Да? А чего Бог допустил, что я умираю?
–Ну… на всё воля божья.
–Вот, и я о том. А я не хочу умирать, зная, что Колька себе новую бабу заведёт. Пусть и он со мной вместе…
Мать встала.
–Нет уж, дочка, в этом деле я тебе не помощница. Грех на душу брать не стану. Отбирать у детей отца! Это надо такое придумать.
Люба опустила голову.
–Ну, и не надо.
Она медленно поднялась и направилась к выходу. В дверях обернулась.
–А я Зойку попрошу. Напишу на бумажке лекарство, денег ей дам, она мне его купит. И ей за это ничего не будет, маленькая она ещё.
Валентина Петровна заплакала.
–И не жалко дочку? Как она с этим жить потом будет, зная, что своими руками отца родного убила?
–Она убивать не будет. Только лекарство купит. И знать ничего тоже не будет. Что уж, я совсем дура, что ли, дочке такие страсти рассказывать?
Мать гневно топнула ногой.
–А ты и детей тогда тоже отрави! А что? Пусть все с тобой на тот свет переселяются. Чем не замечательная идея?
Люба нахмурила брови и ничего не ответила. Но по её лицу пробежала тень, и Валентина Петровна прикусила язык. Вот, дура старая, сама дочке грешные мысли подсказала. Нужно теперь за дочкой приглядывать.
Люба вышла, а мать присела на диванчик и замерла. Дочь свою она хорошо знала, если той в голову что втемяшится, это никаким колом не выбьешь. Если только крепче не вобьёшь. Нужно что-то делать.
А что? Кого ей взять в помощники, чтобы не случилось беды в семье дочки? И как быть с Зоенькой? Девчонка совсем маленькая, а мать её в такой грех ввести хочет. А что, если Люба детей отравить захочет?
Эту-то беду уже никакими руками не разведёшь! Может, с Колькой поговорить, пусть повнимательнее к жене будет, а то ведь и верно, не ровён час, отравит Любка его, а дети сиротами останутся.
У родителей тоже век не длинный, кто его знает, успеют ли внуков до ума довести. По лицу Валентины Петровны текли слёзы, она не вытирала их. Пусть текут, может, смоют всё плохое, а хорошее само придёт.
