style="font-size:15px;"> – Что случилось? – Семенов сразу догадался: комиссар пришёл с плохой вестью. – Докладывай!
Комиссар присел на колченогую табуретку, оглянулся – не слышит ли кто, повернулся к столу.
– Только что сообщили: в бане увидели у Федунова на шее золотую цепочку с крестиком, – сказал Буцанов. – Он ее сразу снял, но Петрищев заметил и сигнализировал. И знаешь, у него ведь всегда физиономия кислая, а тут прямо просиял весь!
– Так-так-так, – Семенов вздохнул, потёр ладонью лицо. – Не о Петрищеве речь… Это какой Федунов? Такой невзрачный, вроде как пришибленный? Молчит всегда?
– Ну да. Ты ещё ему сапоги с френчем отдал. Себе не взял, а этому…
– Точно… я и забыл… Так откуда у него золото, комиссар? Он же крестьянин, из бедноты, золото не то, что в руках не держал – даже не видел!
– Вот то-то и оно, – Буцанов посмотрел исподлобья на комэска. – Боюсь, дело тут нечистое…
Семенов отодвинул от себя недопитую кружку.
– Лукин!
Ординарец, поправляя на ходу ремень, подбежал к столу.
– Иди к Коломийцу, скажи, чтобы задержал Федунова из второго взвода.
– Понял, – кивнул Лукин. – И что с ним делать?
– Пусть дознается, откуда у него золотая цепочка с крестиком.
– Есть! – ординарец исчез.
Когда-то в эскадроне был свой особо уполномоченный ЧК, но потом его убили, а нового не прислали. С тех пор командир комендантского отделения Фёдор Коломиец выполнял его функции: и агентурную работу вел, и дознание, и приговоры в исполнении приводил, полностью оправдывая прозвище «Ангел Смерти».
Он, не раздеваясь, валялся после баньки на неразобранной кровати, мрачно глядя в потолок – то ли дремал с открытыми глазами, то ли думал какую-то невеселую думу. Впрочем, других дум у него и не бывало.
Выслушав принесённый Лукиным приказ, Коломиец поднялся, потянулся, вытащил из-под подушки наган, сунул в лежащую рядом на табуретке кобуру, перепоясался. Кивнул на сапоги, покрытые расправленными портянками, так делается на случай возможной тревоги: сунул ноги – и уже обут.
– Как знал, – хмуро сказал он. – Слишком всё было хорошо. Так не бывает.
Федунова, прямо из бани, краснолицего, с налипшим на лоб ошмётком берёзового листка, привели в дальний заброшенный сарай, который Коломиец давно уже присмотрел для таких случаев.
Один из «ангелят» подошёл к командиру, протянул улику, зажатую между большим пальцем и мизинцем. Остальные пальцы были отсечены, судя по тому, как выглядел срез – умелой хорошо наточенной шашкой. «Ангел Смерти» взглядом показал на перевёрнутую бочку: сюда клади. Крестик глухо стукнулся о дубовое днище, сверху золотой змейкой упала цепочка.
Второй конвойный, веснушчатый малый с перекинутой через плечо пулемётной лентой, подтолкнул застывшего у входа арестованного:
