style="font-size:15px;"> Семенов вошел в гулкое помещение под высоким куполом, сквозь пробоину в котором проглядывало синее небо. Буцанов шел на шаг сзади.
Пленные действительно молились. Кто-то стоял перед алтарём, двое тяжелораненых лежали вдоль стенки.
– Отставить разводить дурман! – крикнул Буцанов.
Голос его заглушил негромкий перелив голосов. Большинство белогвардейцев умолкло. Поручик закончил креститься, уже разглядывая вошедших. Лица не столько испуганные, сколько уставшие, отметил Семенов и скомандовал:
– Строиться в одну шеренгу!
Поручик машинально шагнул вперёд, задавая место построения – и вдруг как-то изменился в лице, смутился. Осознал, наверное, в эту секунду своё положение.
Белые встали в шеренгу. Семенов скользнул взглядом по раненым. Перевязанные. Много бинтов потрачено. Новые пришлют из полка неизвестно когда. А бинты белогвардейцев, по словам пленного медика, еще до боя по недоразумению уехали в тыл: откомандированный с обозом санитар прихватил все медикаменты с собой. Может так, может, врет. Ну, да ладно – перевязать-то надо, люди все-таки…
Допрашивали во дворе, выводя по одному. Конвой стоял вокруг с винтовками наизготовку. Допрошенного молодой боец отводил в сторонку, к старому дубу с раздвоенным стволом. «Ангеленку» было не больше двадцати трех, красивое чистое лицо и глубокие голубые глаза делали его действительно похожим на ангелочка без всякого двойного смысла. Семенов считал, что этому пареньку не надо бы заниматься тем, чем он занимается, но вмешиваться в дела Коломийца не хотел: слишком специфическая и тонкая у того работа, как бы не нарушить чего…
Допросы шли вяло. О противостоящих силах противника в эскадроне знали и так – и показания пленных не добавляли ничего нового. Пехотный полк, два десятка пулемётов, полевые пушки. Но с боеприпасами туго. В полку дизентерия, командир контужен и страдает бессонницей.
Поручик, совсем ещё молодой, с тонкой детской шеей, решил играть героя, но не знал – как. Отчаянно выпячивал грудь и задирал подбородок, но на вопросы всё-таки отвечал, поглядывая на стоявших поодаль, под дубом, рядовых.
– Сколько снарядов?
– Не знаю.
– Ну, ты лично, сколько ящиков видел?
– Нисколько. Они на телегах, рогожкой накрыты.
– А телег сколько?
– Пять.
Всех допрашивать Семенов не стал.
– Да ну их, – мотнул головой. – Только время тратить.
Потянул комиссара за локоть:
– Пойдём, товарищ Буцанов, найдём занятие полезней.
И они пошли к своим коням.
– Товарищ комэск, а этих, что ли, в расход? – крикнул Коломиец.
– Ну, а куда еще? – ответил Семенов и, вставив ногу в стремя, в одно движение уселся в седло. – Туда вон, к лесочку.
– Лопат всего две. Так и не разжились.
– Ничего, вороны да волки схоронят.
Они
