мысли. Но Аршу никогда и в голову бы не пришло кого-то обвинять в том, что мир так устроен. Он вспомнил сейчас на пустом судне этот разговор совершенно случайно. Вспомнил, что ответил Васе отец Андрей, и улыбнулся.
Глава 6
Аршу было жутковато одному на пустом судне. Пока он оставался наверху, было еще терпимо, но, оказавшись внутри, он испытал такое волнение, что остановился и ждал в темноте, пока успокоится. Потом включил фонарь и пошел вдоль коридора. Постепенно ему стало любопытно. Он открыл дверь какой-то каюты и оказался в медицинском кабинете. Разглядывая металлические шкафы с лекарствами и медицинскими инструментами, Арш увлекся. Он сунул себе в рюкзачок несколько зажимов, которыми очень удобно доставать рыболовные крючки изо рта пойманной рыбы. «Подарю один отцу Андрею!» – подумал он, как вдруг вспышка света ослепила его. Кабинет наполнился светом. Арш присел от страха, осознав в одно мгновение, что луч его фонаря в окне пустого судна должен был привлечь внимание.
1942й год. Балтийское море. Конвой.
– Здравствуйте, Николай Григорьевич! – Сказал Григорий, но генерал не выказал никакого удивления, что тот знает его настоящее имя. Документы у него были на другое.
– Здравствуйте, – коротко ответил Урусов.
– Что ж… вы, наверное, хотите еще раз увидеть Россию?
– Хочу, – снова коротко и просто ответил генерал.
– По жене-то соскучились?
Генерал на этот раз промолчал.
– Неужели нет? Ах, да. У вас же теперь новая семья. Жена красивая. Да и дети! Мальчики. Двое. Как зовут?
Григорий знал, как их зовут. На фотографии, которую ему показали, он видел красивую женщину с благородным светлым лицом, на руках у нее грудной ребенок, Андрюша. Рядом юноша с красивыми, как у матери, ясными глазами. Это Владимир. И ведь сумели же добыть такую фотографию советские агенты в оккупированном Париже.
Генерал снова промолчал, но так посмотрел на Григория, что ему захотелось прекратить этот спектакль и коротко и ясно объяснить этому человеку, что время, когда его манеры, возраст и достоинство чего-то значили, закончилось. Но в следующее мгновение Григорий мысленно одернул себя и, выдержав взгляд генерала, сказал:
– Впрочем, дело не в том, как зовут, а в том, какими они вырастут. Не так ли?
Григорий насильно заставил себя не продолжать. Он испытал сильнейшую досаду на себя за то, что генерал заставлял терять его самообладание. Чем и как он это сделал, Григорий сразу не понял. Ему попадались разные подследственные. Были среди них и сильные личности, такие, которые, когда входили в кабинет, могли заполнить его собой настолько, что трудно было сидеть перед ними прямо и хотелось согнуться, как будто какая-то сила давила на плечи. Но Григорий знал, что все это рано или поздно схлынет, если не давать спать, есть или просто кинуть на ночь в камеру к уголовным выродкам-изуверам. Однако сейчас он почему-то хотел «чистой» победы над этим человеком. Своей, личной.
