такую партизанскую войну, что через месяц он будет рад всей взятой на Водимире добычей откупиться.
«И вообще, какого хрена он тут делает, Хрёрек-датчанин? – вдруг подумалось мне. – Раз ты кровный датский конунг, так и двигай к себе в Хедебю, под крылышко конунга всех данов. А я здесь – по праву. Это, можно сказать, земля моих предков. И бежать отсюда я не собираюсь!»
Умом я понимал, что пришедшие в мою озабоченную голову «патриотические» мысли – сомнительной достоверности. Но мне они нравились. Соответствовали моему душевному состоянию. И Зарю, кстати, я тоже не отдам. Девушка меня любит. А что папа ее – нет, так это его проблемы. Пусть пойдет и полюбится со своим любимым князем!
Я хохотнул, очень удивив впавших в печаль брата с сестрой.
– Ничего! – заявил я бодро. – Боги правду видят. Глядишь, образумится ваш батя.
– Ты говоришь так, будто уверен в своей победе, – произнес Вильд, изучая меня специфическим взглядом прирожденного бойца.
– Так и есть! – безмятежно заверил я.
И далась мне эта уверенность совсем легко. То есть я понимал: если мой Волк не придет, то против Трувора я и пары минут не выстою. Но он придет. Как там сказал Бури? Танец пятого стража фаньсуй? Ничо! Нормально станцуем. Откроем, что требуется! Никому мало не покажется!
Я поцеловал Зарёнку, хлопнул по плечу Вильда и махнул рукой: мол, двигайте! У хёвдинга Ульфа еще до хрена дел. Например, постараться не убить до смерти вашего папу. Но это – во-вторых. А во-первых…
Глава 5. Трувор Жнец – воин Перуна
– Тебе так хочется меня убить?
Кажется, вчера я уже задавал ему этот вопрос. Или он – мне?
Ну да, сегодня расклад другой. Нас – меньше. Варягов аж десятка два. Причем все – незнакомые. То есть знакомые, но исключительно внешне. Из тех, с кем я когда-то ходил в вики, – никого. Ни Ольбарда, ни Рулафа, ни Харры, ни остальных. Понятно, почему нет Зари. Ей отец и запретить мог, но почему нет Вильда? Как-то не верится, что всем им по барабану, чем закончится наш поединок.
Хотелось бы знать, почему их нет. И почему Трувор заявился так поздно. Брат с сестрой были у меня с утра, а сейчас уже часа четыре пополудни.
На моем дворе сразу стало тесно, хотя половина варягов осталась снаружи, за символической чертой недостроенного забора.
Зато есть еще кое-кто, помимо варягов. Протиснулись через толпу. Вернее, прошли, потому что таким головорезам дорогу уступают даже варяги.
Даны Ульфхам Треска и Оспак Парус. Нурманы, как их здесь называют. И они, похоже, сами по себе. Поздоровались с нами вполне дружелюбно и встали отдельно от варягов.
– Ну, с чем пожаловал, Трувор Жнец? – осведомился я добродушно. – Неужто извиниться?
Это я ловко его поддел. Он и так был на взводе, а теперь и вовсе осерчал.
– Я убью тебя, Волк, – заявил Трувор с холодной яростью. – Ты встал между мной и моей кровью. За это – только
