для моей матери… которая не совсем одобряет.
– Ваша мать не одобряет? – Марш не смог скрыть огорчения. – Не одобряет чего? Уж конечно, не меня…
– О нет! Дело в индейцах, профессор. Она не одобряет, что я отправляюсь на Запад, потому что боится индейцев.
Марш фыркнул:
– Очевидно, она ничего обо мне не знает. Меня повсюду уважают как близкого друга краснокожих. У нас не будет никаких проблем с индейцами, обещаю.
Но Марша такая ситуация совершенно не устроила, и позже он пробормотал Беллоузу, что Джонсон «выглядит старше остальных», и мрачно намекнул, что «он, может быть, вообще не студент. И его отец занимается судоходством. Думаю, дальнейшие слова излишни».
Прозвучал гудок, студентов напоследок расцеловали, помахали им руками, и поезд отъехал от станции.
Марш устроил всех в отдельном вагоне, предоставленном не кем иным, как Командором Вандербильтом[10], теперь поседевшим и больным, лежащим в постели – ему исполнился восемьдесят один год.
Вагон был первым из множества приятных удобств, которые Марш организовал для поездки благодаря своим обширным связям в армии, правительстве и знакомству с индустриальными магнатами вроде Вандербильта.
Когда жесткий Командор был в расцвете сил – массивный, в меховом пальто, которое он носил зимой и летом, – им восхищался весь Нью-Йорк. Этот необразованный паромный мальчишка со Стейтен-Айленда, сын голландских крестьян, благодаря своим безжалостным и агрессивным инстинктам и острому нечестивому языку в конце концов начал контролировать судоходные линии от Нью-Йорка до Сан-Франциско. Позже он заинтересовался железными дорогами, простирая свое могущество от Центрального вокзала в сердце Нью-Йорка до бурно разрастающегося Чикаго. Он всегда был хорош, даже в поражении; когда скрытный Джей Гулд[11] победил его в битве за контроль над железной дорогой Эри, Вандербильт объявил: «Эта война за Эри научила меня, что пинать скунса никогда не окупается». Другое его высказывание, протест, адресованный своим юристам: «Закон? Какое мне дело до закона, ведь у меня есть власть!» – сделало его легендой.
В более поздние годы Вандербильт становился все более и более эксцентричным; у него вошло в привычку общаться с ясновидцами и гипнотизерами, связываясь с мертвыми, часто по срочным делам бизнеса, и, хотя он покровительствовал крайним феминисткам, таким как Виктория Вудхулл[12], ухлестывал при этом за женщинами вчетверо младше себя самого.
Несколькими днями ранее заголовки нью-йоркской газеты возвестили: «Вандербильт умирает!» – что заставило старика подняться с постели, чтобы наорать на репортеров: «Я не умираю! Но даже если бы я умирал, мне пришлось бы найти в себе силы, чтобы запихать это оскорбление в ваши лживые глотки!»
По крайней мере так доложили журналисты, хотя все в Америке знали, что Командор выражается куда забористее.
Железнодорожный вагон Вандербильта был последним словом современности
Корнелиус Вандербильт (1794–1877) – один из самых богатых предпринимателей в тогдашних США.
Джейсон Гулд (1836–1892) – финансист и железнодорожный магнат.
Виктория Вудхулл (1838–1927) – одна из лидеров американского движения за права женщин и активная участница за права чернокожих, первая женщина – кандидат в президенты США.
