задержала их на здешнем аэродроме.
Одиссея пригласили за стол. Он всё ещё чувствовал сильную сонливость. Но после нескольких глотков крепкого чая сознание постепенно прояснилось. Вспомнились яркие причудливые картины недавнего сна. Что бы они значили? Нет, пока этот ребус не разгадать. Зато теперь Луков был уверен, что с помощью неизвестных пилюль многоопытный шпион сумел на несколько дней устранить его, как помеху со своего пути. Вероятно только вновь затянувшаяся непогода помешала ему захлопнуть приготовленную для экспедиции ловушку.
Наконец погода улучшилась. Перед посадкой в аэроплан генерал снова предложил Лукову свои пилюли. Одиссей взял их и, нахваливая чудесное средство, положил в рот. Но стоило старику отвернуться, как Луков тут же выплюнул таблетки в снег. В полёте он до поры притворялся спящим.
Из-за начавшейся болтанки его стало так сильно мутить, что Одиссей даже пожалел, что опрометчиво выплюнул пилюли. Но вот генерал начал обвинять немца, что тот сбился с пути. Вендельмут огрызался:
– Я есть тут главный! Не мешать мне вести машину! Вы есть начальник на земле, а здесь я всё контролировать!
– Не-т, батенька! – как будто добродушно настаивал старик. – Я штурман не хуже вашего, хоть всю жизнь по земле проходил. Так что держите курс триста и не спорьте.
Одиссей заворочался на своём месте, картинно громко зевнул и открыл глаза. Своим «внезапным пробуждением» он неприятно удивил генерала.
– Что-то вы рано проснулись. Почему?
– Не могу знать, Анри Николаевич. Видать некачественные пилюльки вам вручил китайский аптекарь.
Вильмонт был явно озадачен и с опаской смотрел на ассистента.
– Снова скандалить будете, обвинять меня во всех грехах?
Молодой человек неопределённо пожал плечами. Тем не менее, генерал уже не пытался руководить пилотом. И через пятнадцать минут они благополучно опустились на нужном аэродроме.
Сразу выяснилось, что вторая машина с комиссаром и Галиной ещё не прилетала. Такое уже случалось раньше, поэтому всё ещё могло кончиться благополучно. Какой-то запас времени – пока в баках их самолёта ещё оставалось горючее – у находящегося в небе экипажа имелся. Но текли минуты, и постепенно таяла надежда. Одиссей вспомнил, как ещё на московском аэродроме комиссар угрожал пилоту из бывших офицеров немедленным расстрелом, если заметит, что тот задумал перелететь к белым. Всю дорогу они ругались, не скрывая взаимной ненависти. Не выполнил ли чересчур бдительный большевик свою угрозу? А может, в воздухе обнаружилась поломка, и перед лицом неизбежной аварии пилот решил пойти на вынужденную посадку? Такое ведь тоже может быть…
Вильмонт распорядился, чтобы местный комендант разослал на другие аэродромы, ближайшие железнодорожные станции и в штабы воинских частей просьбу немедленно организовать поиск пропавшего аэроплана. Хотя ситуация на фронте была такова,
