заметил:
– Ничего страшного, воздушная яма. Держите машину по курсу, Федор Петрович, выпускайте шасси… – он коснулся старого медальона, тусклого золота, под шотландским свитером и рубашкой:
– Пока мы вместе, смерти нет. Но сначала… – Степан так и не мог назвать брата по имени, – сначала он мне за все ответит. Я его лично пристрелю, мерзавца… – завизжало шасси, Авро коснулся колесами залитого дождем бетона. Федор вытер лоб:
– Всего второй раз я самолет сажаю. Но вроде бы лучше выходит. Правильно Марта говорит, третий пилот всегда нужен. Мало ли что случится… – сбрасывая скорость, Авро покатился к ангару.
В квартире стоял овальный стол, полированного дуба, но обедали они обычно на кухне. Большую, стылую столовую не протапливал даже камин. Марта ежилась:
– У нас впереди еще более низкие широты, хочется отогреться впрок… – над фарфоровой, дымящейся супницей и уютными, синими огоньками газовой плиты, повисло молчание.
– Щи удались, – наконец, заметил Федор Петрович, – ты не зря польскую лавку отыскала… – кислую капусту продавали и в немецких гастрономиях, но Марта избегала туда заглядывать. Она не хотела встретить в Буэнос-Айресе людей, помнящих фрейлейн Янсон или графиню фон Рабе.
В эмалированной кастрюльке, пыхтело картофельное пюре, на сливках. Марта сделала котлеты, вытащила из деревянного ведерка, в рефрижераторе, тоже польские, соленые огурцы. Отец взялся за холодную бутылку водки. Марта прикрыла стопку ладонью:
– Мне не надо, и так голова кружится… – голова не только кружилась. Ее еще и мутило:
– На прошлой неделе тоже так было, – вспомнила Марта, – когда я сажала самолет. Но тогда дул сильный боковой ветер, машину качало… – до нынешней поездки Марта ни разу не бралась за штурвал больших машин:
– Вернее, один раз, – поправила она себя, – когда я прыгала с дугласа, с парашютом. Покойная Лиза ждала Стивена, полковник Воронов оправлялся, в госпитале… – выведя дуглас в требуемый для прыжка эшелон, Марта передала штурвал Лизе:
– Сажала дуглас тоже Лиза. Она была беременна, и справилась… – Марта уговаривала себя, что ей все чудится:
– Во-первых, мы с Питером очень осторожны, а во-вторых, я себя так чувствую, потому, что нервничаю. Ходить к врачу бесполезно. Исследование ничего не покажет. То есть покажет, но через две недели. К тому времени мы будем в Патагонии… – сеньор Смит, как Степана называли на коммерческом аэродроме, с местными летчиками мог объясняться только на пальцах, однако это ничему не мешало.
Появившись в квартире с подробной, военной картой Патагонии, полковник Воронов заметил:
– Авиаторы есть авиаторы. Стоило мне заикнуться, с помощью жестов, что босс… – он слегка улыбнулся, – хочет лететь на юг, как меня, немедленно, снабдили всем необходимым… – в Ушуайе имелся аэродром, но в город их миссии путь был заказан.
