суп, чтобы со дна подцепить самую вкуснятину – наваристую гущину с мяском. Но на поднятой из недр кастрюли поварешке вместе с драгоценной едой омерзительным образом повис безобразного вида носок. Они-то не могли знать, что носок абсолютно чистый. В кастрюле к нему прилипли жир, картошка и всякое другое изумительное по своей природе суповое варево.
– Ой, что это такое? Какой ужас, – закричала одна девчонка.
– Откуда эта гадость здесь могла взяться? – вторила ей другая.
Из палатки вывалилась вся ватага студентов, они с диким ужасом смотрели на это мерзкое в их восприятии зрелище.
Тут Макар вставил свои пять копеек
– Вы чё, обалдели, на хрен, москали клятые. Это же наш музейный заскорузлый носок. Он в зимовье под нарами стоймя стоял уже пятый год. А вы, придурки, его в котел с супом затолкали, бестолочи…
После этих слов несколько студентов побежали за зимовье. Их мутило и крутило. Содержимое их желудков выворачивало наружу. Слышались характерные звуки, сопровождающие выход ещё не переварившейся пищи из чрева брезгливых столичных интеллектуалов. После облегчения студенты отказались от супа и закрылись в зимовье. Я их громко спросил:
– Что делать с супом?
Через дверь мне культурно и интеллигентно рявкнули:
– Вылейте его на хер!
Мы сели с Витей вдвоем, выловили второй носок, положили их оба отпариваться от жира в котелок с горячей водой и начали пировать. Наелись, как никогда в жизни. Захотелось выпить. Голодные студенты втихаря бухают в нашем зимовье. На нас никто не обращает внимания.
Витя пошел в «гости» к себе домой в зимовье с двухлитровой эмалированной кружкой. В миру мы заваривали в ней чай с листьями смородины, малины, брусники и клюквы. Виктор был большим искусником этого дела. Встретили его не очень дружелюбно, даже хамовато.
– Ребята, вы че, опупели, что ли. Мы с Серегой убрались у костра, утилизировали ваш поганый суп. Вы сидите в нашем зимовье и ещё никакого почтения хозяевам.
При этом я на всякий случай начал демонстративно перезаряжать наши ружья, клацать затворами. Здравый смысл начал посещать головы гостей. Витьку предложили испить водочки. Он в полутьме протягивает нашу двухлитровую кружку для наполнения «пятью каплями». Когда из жерла бутылки прозвучало несколько буль-буль, разливающий остановился. Витя немного отклонил кружку в свою сторону, дно обнажилось.
– Ты чё, студент, жлобишься. Даже дно не закрыло. Давай-ка ещё «пять капель».
Снова послышалось несколько буль-буль. Бутылка опустела.
– Ну, половину правильно сделал, – похвалил разливающего парня Макар.
Потом мы вдвоем у костра уговорили эту кружку. Потрескивали горящие сучья. Искры,
