их успокоить, король предложил Анжуйскому дому двадцатилетний договор с Англией и ничего больше, с тем французы и отбыли.
Но вскоре приехало новое посольство, и месяц за месяцем шли переговоры с маневрами, наступлениями и отступлениями. В это непростое дело Маргарита, на свое несчастье, вмешалась. Ее прямо высказанная обида помогла решиться этому делу в пользу ее родной страны: супруг согласился отдать Мэн Франции 30 апреля 1448 года, «чтобы доставить удовольствие королю Франции и по требованию супруги».
Уинчестер и Саффолк, увидев королевский вердикт, в котором ничего не могли изменить, в ужасе всплеснули руками. «По требованию супруги» обещало нескончаемы свары в королевстве. А Маргарита была уверена, что укрепляет мир. На самом деле она вырвала у слишком слабого супруга приговор самой себе.
Английский народ был вне себя от гнева.
Наступил день, когда Маргарита, взглянув на вошедшего Саффолка, невольно вскрикнула от испуга: он был весь в грязи, одежда изорвана, лицо в синяках, руки и грудь сочились кровью. При нем не было ни кинжала, ни шпаги. Саффолк, казалось, был вне себя, и Маргарита сочла благоразумным отослать придворных дам, прежде чем расспросит милорда. Она подошла к нему:
– Боже мой, милорд, что с вами случилось? Откуда вы в таком виде?
– С Лондонского моста, мадам! Там я оставил шпагу, проткнув негодяя, воняющего чесноком на расстоянии в десять шагов. Он был главарем банды, которая на меня напала.
– На вас, милорд?
– Да, на меня. Они меня узнали. Кто-то заорал: «Бей любимчика королевы!» И в то же мгновенье на меня кинулась целая орава. Крикун тут же смылся. Но не так быстро, чтобы я не успел рассмотреть на нем ливрею Глостера. Как я вижу, он всерьез решил взяться за ваших друзей.
Королева побелела как полотно и покачнулась, но тут же совладала с собой. Она отвела готовые поддержать ее руки Саффолка и села на резной дубовый стул с высокой спинкой.
– Как же они меня ненавидят, – прошептала она, и от ее горестного вздоха сердце Саффолка больно сжалось. – Я всего несколько месяцев их королева, и они уже так меня ненавидят. Чем же я заслужила это?
– Вас винят за возвращение Мэна, как я и предвидел. Почему вы не захотели меня послушаться? Вопреки моей просьбе и пожеланиям кардинала, вы настояли на твердой позиции короля.
– Конечно, я настояла! Потому что это была единственно достойная позиция. Если даешь слово, надо его сдержать, милорд. И вы тоже дали слово, что Мэн вернется к его законным владельцам.
– Этот пункт должен был оставаться в секрете не меньше трех лет. А ваши… родственники не нашли ничего лучшего, как поспешить в Англию и потребовать, так сказать, свое!
– Не так сказать, а так оно и есть! Мне больно вам напоминать, но Англия потерпела поражение, и по справедливости она не имеет прав ни на какие французские земли.
– С такими
