и читал. Он забирался с головой под одеяло с фонариком и рассматривал картинки. Это все, что было тогда у него: Нильс, Мартин и дикие гуси.
5
С этого времени Пол сам занимался воспитанием Вулмерта. К тому времени ему уже исполнилось девять лет.
Потом в жизнь Пола Торнтона пришла другая женщина. Она работала медсестрой в илклинской больнице. Когда приносила с работы и стирала в ванной белые халаты, воздух заполнялся больничным запахом – фенолом. Пол нравился ей. Он был достаточно выским и крепким мужчиной, что передалось и Вулмерту. Его густые светлые седые волосы были зачесаны назад, большие голубые глаза, будто две плывучие ледяные горы, смотрели на людей с холодом. Лицо Пола Торнтона было белым, как молоко, и когда он сердился, становилось пурпурным. Тогда он больше походил на голубоглазого индюка с тонкими губами и большим подбородком. Пол надевал чистые, накрахмаленные в прачечной, белые рубашки и брюки со стрелками, которые отлично сидели на его стройных длинных ногах. Он нравился женщинам, особенно когда надевал военную форму. Вулмерт и сам считал своего отца настоящим красавцем, стыдясь своей собственной уже зрелой красоты. Он занимался плаванием и к двенадцати годам был достаточно хорошо развит. Вулмерт быстро рос вверх. Его правильные черты лица, темные холодные большие глаза, грустно глядящие из – под густых длинных черных ресниц и темные густые волосы нравились многим девочкам, но сам он очень стеснялся их общества и каждый раз убегал.
Эта женщина пришла летом с двумя чемоданами в их дом. Отец представил Вулмерта ей и сказал, что эта тетя будет жить с ними. Она варила еду и красила губы красной ядовитой помадой. Вулмерт не говорил с женщиной. Это было запрещено при отце. Когда они садились за стол, Вулмерт с отцом стояли рядом со стульями, пока не садилась эта женщина. Мальчик обычно смотрел рядом с тарелкой, не стуча приборами, что очень раздражало Пола, если ложка ударялась о дно тарелки. «Лучше не доесть, чем стучать по днищу ложкой, словно дикарь»: – говорил он. Сын сидел за столом, пока отец не разрешал ему выйти. За столом отец никогда не забывал о манерах. Он всегда брал салфетку, стряхивал ее перед собой и клал на колени. То же самое делал и Вулмерт. До пяти лет он загинал уголок салфетки под горлышко рубашки, теперь же, в свои десять лет, он уже мог положить салфетку на колени, как взрослый джентльмен.
Однажды у Вулмерта упала вилка и он нагнулся за ней под стол. Ступня женщины в легком молочном капроновом чулке лежала между ног его отца. Она мягко надавливала пальцами ноги в середину штанов, где была ширинка. Ее халат задрался и из – под него выглядывали белая икра и колено. Вулмерт сглотнул и сел обратно на стул, сжимая вилку в руке. Он посмотрел на своего отца. Тот смотрел своими большими голубыми глазами на женщину. Краешки его рта были приподняты в странной улыбке. Она смотрела на него, водя вилкой по своим красным накрашенным губам.
– Вулмерт,
