Арина? – забеспокоился я.
– Случилось… ничего не случилось. Просто не стоило мне приводить её сюда.
– Кого? – спросил я, разумеется, понимая, о ком идёт речь.
– Сильву.
– Почему?
– Почему… потому что она смотрит на тебя как шлюха, – со злостью выпалила Арина.
Не в силах сдержаться, я громко засмеялся. Позже по пути домой и даже в автобусе на Сумгаит опять и опять смеялся, вспоминая злость Арины, яростную её вспышку, внезапную, словно взрыв, и чувствуя к ней родственные чувства и неподдельную нежность.
Отец давно пришёл с работы, но, дожидаясь меня, за стол не садился. Обнял меня, похлопал по спине и, довольный, ходил по комнате, пока я переодевался.
– Мы ждали тебя на прошлой неделе, – отец укоризненно, но без обиды посмотрел на меня и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Знаешь ведь, больше месяца мы разлуки с тобой не выдерживаем.
Мама со смехом заглянула из кухни в комнату:
– Бог весть, в кого он уродился. Твой брат Володя, муженёк, клал перед собой двухкилограммовую курицу, а дети следили за ним с открытыми ртами, уплетал её за обе щеки. И, пока сам не наестся, не даст им ни кусочка. А этот – будто другая мать его на свет явила. Только дети на уме. У нас, Лео, все деньги на телефон уходят. Неделя звонками начинается – Чаренцаван, Ставрополь, Баку – и звонками кончается.
– Молчи, женщина, делом своим займись, – сказал отец и подмигнул мне. – Смотри, какой я коньяк купил. «Юбилейный». – Он достал из буфета и поставил на стол бутылку с золотыми армянскими буквами на этикетке. – Сын мой приехал. Вдвоём и выпьем.
– Можно подумать, целый год не виделись, – послышался с кухни голос мамы. – Отсюда до Баку каких-то двадцать пять километров.
– Длинные волосы, короткий ум – о ком это сказано? – усмехнулся отец. – Для меня месяц всё равно что год. Сердце у меня слабое, не выдерживаю. Точка.
– Точка, – со смешком сказала мама, входя в комнату, и принялась накрывать на стол. – Ты почему на прошлой неделе не приехал?
– Гость у меня был из Еревана.
– Кто такой? – спросил отец.
Не мог же я рассказывать ему об Армене.
– Писатель Леонид Гурунц.
– Гурунц? – удивился отец.
– Да, – подтвердил я. – Наказал мне жениться к следующему своему приезду.
– Хорошего человека сразу видно, – обрадовался отец. – Вот что значит доброе сердце. Человек таким и должен быть. Знаешь, скольким он сделал добро. Стало быть, ты видел Гурунца.
– К нам иногда приезжает Сурен Айвазян. А недавно был и Серо Ханзадян. На нашем наречии говорит.
Отец с гордостью посмотрел на мать.
– Видишь, с какими писателми знаком твой сын? – Он наполнил рюмки. – Выпей и ты с нами.
– Да ты сдурел, – осерчала мать. – Этого только мне не хватало.
– Ну и не пей, – бросил отец. – Плохо
