снимать?
– То-то и оно, ох и беден приход, а тут еще десятину отбирать…
Ярмарка, хоть и небольшая, но людная, разместилась на окраине Юрьевца. Скуден торг, а все же есть чем обзавестись, да и развлечься после тяжкой покосной поры.
Скоморохи и гусельники, кривляясь и выкрикивая злые и меткие частушки, собрали народ у края торжища. Медведь косолапо, увалисто пляшет под ритмичные глухие удары бубна, поводырь, подмаргивая хмельным глазом, потешает зрителей.
– А ну, Мишка, покажи, как воевода свою тещу любит?
Медведь тяжелой лапой бьет поводыря по голове, тот валится на притоптанную траву, дрыгает ногами. Народ хохочет.
– Покажи, как поп службу несет, – поводырь встает перед медведем на колени, тот громко ревет, изображая когтистой лапой подобие креста.
Аввакум яростно хлещет жеребца, направляя повозку прямо на веселящуюся толпу. За ним – четверо верховых стрельцов.
– Помнешь людей-то! – краснолицый мужик в островерхой шапке ловит коня за узду, – сдурел, поп?
Протопоп бросает вожжи, ныряет в толпу, расталкивая зевак.
– Прекратить богопротивное зрелище! – размахивая крестом, кричит он, подбегает к поводырю, хватает за рубаху, – царская воля тебе не указ? – тычет он крестом человека в лицо, – пошто гулянку устроил, шуткам непотребным предаешься?
– Отпусти мужика, поп… Убьешь, крест, он ведь тяжелый… Озверел совсем… – люди ощетинились, толпа уплотнилась.
– Молча-ать! – взревел протопоп, оттолкнул поводыря, тот упал, пополз в сторону.
Медведь, глухо рыча, поднялся на задние лапы, гремя цепью, крутя головой, валко пошел на Аввакума. Тот обернулся, почуяв опасность, рванулся в сторону, ища спасения, но позади – враждебная толпа, а медведь совсем уже близко, страшна красная пасть с грязно-желтыми крупными клыками, маленькие глазки в лютой ярости налились кровью.
Гулко ухнула стрельцовская пищаль в руках ближнего всадника, медведь нехотя завалился набок и затих…
Недолгая тишина взорвалась негодующими криками.
– Бей его… Ты что, на нем крест… Ох и вреден поп… За что медведя-то… – люди обступили протопопа, в руках у мужиков замелькали колы и жерди…
– Бога чтить надо, а вы шуткам еретическим смеетесь, – Аввакум не испуган, скорее удивлен, что люди не покорны, как всегда, а возбуждены и агрессивны.
– Мы-то чтим Господа, а ты пошто Божий знак поганишь, крестом человека бьешь? – голос краснолицего зло возбужден, – животину ручную смертью наказал…
– За что? – жужжит глухо толпа, сжимая кольцо напружиненных тел и озлобленных лиц вокруг не в меру ретивого протопопа.
Ком грязи ударил протопопа в грудь, вязкая жижа зачернила липким потеком золотисто-голубое шитье ризы, другой ком шлепнул протопопа в ухо, грязь густо облепила щеку. Вот и камень тупо ткнулся в плечо, рука непроизвольно закрыла лицо.
– Что
