корпуса Роммеля. Кто-то, наверно, привез с войны как трофей, а потом уже переделал рукоятку и переточил лезвие».
– Боюсь, что не смогу помочь. – Жарков пожимает плечами. – Не видел…
– Ну что ж, лиха беда начало, – говорит Комаровский, едва закрывается дверь за чемпионом. – Продолжим.
Тучи, перевалившие через Мольку, заполонили небо. В окно ударяет дождь – словно горсть песка сыпанули. Комаровский включает свет, и на ноже вспыхивает зайчик.
Высокий хромой охотник, отставив в сторону клюку, рассматривает нож. Выражение настороженности появляется на его хмуром лице.
– Анданов. На почте работает, – шепчет Дмитрий Иванович, – на медведей ходит, мастак! Охотник первоклассный.
Анданов смотрит на нож с опаской, как на существо, готовое взбеситься.
– Не видел раньше… Нет, не видел!
Он выходит, постукивая клюкой. Одного за другим представляет Дмитрий Иванович новых охотников. Врач Малевич, тракторист Рубахин, летчик Бутенко. «Не знаю», «не видел»… Слесарь промкомбината Лях, рослый парень, добродушный и улыбчивый, с транзистором на ремне, едва взглянув на нож, заявляет:
– Видывал это «перышко». У Шабашникова. Факт!
Лях подписывается под протоколом, улыбаясь: он и не догадывается, какая мрачная трагедия привела нас сюда.
Комаровский постукивает пальцами по столу.
– Шабашников? Невероятно… Кстати, его пригласили?
– Приглашали, – отвечает пожилой сутулый лейтенант, помощник Комаровского. – Он в загуле. Говорит, поминки справляет. Они соседи были с инженером.
– Пригласите еще раз!..
– И близко этот Шабашников живет от дома Осеева? – спрашиваю я.
– Близко. Через огород.
– Помните, собака метнулась через забор? Это по направлению к дому Шабашникова?
Тогда собака потеряла след – после такого ливня самая лучшая ищейка была бы беспомощна. Мы с майором Комоловым и экспертом вылетели в Колодин, как только в областном угрозыске получили сообщение об убийстве. Пилот мастерски посадил маленький Як на раскисшую площадку, усыпанную оспинами луж. Шеф во время полета был мрачен, то и дело кашлял в кулак – я не знал, что он решился вылететь с гриппом, при его-то сердце!
Возле дома номер девять на улице Ветчинкина собралась толпа. Осеева уже увезли на судебно-медицинскую экспертизу. Комаровский показал только что отпечатанные фотокарточки: Осеев лежал на пороге дома, голова свисала на ступеньки.
Пока мы осматривали двор, приехал следователь прокуратуры, а вслед за ним врач – Комолов просил его прибыть побыстрее к месту преступления, чтобы потолковать с глазу на глаз. Майор предпочитал беседу любому, даже самому обстоятельному документу. Поэтому когда врач принялся зачитывать пять машинописных страниц, перейдя, наконец, к классическому: «осмотром и судебно-медицинским исследованием трупа
