ты. Veni, vidi, vici[1].
Любовь к латыни он сохранил еще с рабфаковских времен, когда собирался податься в фармацевты. «Не язык, а сама логика».
– Выводы потом. Давай по порядку!
– Хорошо…
– И помни: я ничего не видел…
Домишко Шабашникова стоял за ветхим забором, ворота висели на одной петле, открывая вход во двор. Повсюду были разбросаны какие-то хомуты, поленья, миски с собачьей едой.
Достаточно было лишь беглого взгляда, чтобы убедиться: здесь живет бобыль.
За сараем, через два или три двора, виднелась «круглая», на четыре ската, крыша. Это был дом убитого инженера Осеева.
– Он чем занимается, Шабашников? – спросил я у капитана.
– Да так… Охотник. Можно сказать, профессионал. Шкурки сдает. Собаки у него знаменитые, щенками торгует. Сейчас увидите Найду – лучшая, говорят, лайка в Сибири, универсал.
– Один живет?
– Один.
Мы вошли в дом после того, как на стук никто не отозвался. В доме было сумрачно. Хозяин сидел на кровати и, держа на коленях фокстерьера, разговаривал с ним. Поджарая лайка настороженно следила из-за шкафа. У ее ног барахтались два щенка. Здесь было собачье царство. Да и сам Шабашников показался мне похожим на служебного пса, получившего отставку по возрасту. Обвислые щеки, слезящиеся глаза, весь пожухлый, мятый.
Он был не то чтобы сильно пьян, но и трезв тоже не был.
– Извините, что побеспокоили, – мягко сказал Комаровский. – Нам известно, что у вас имеется охотничий нож…
– У меня разрешение, – буркнул Шабашников, не поднимая головы. – На карабин и нож.
– Идет проверка… Оружие у вас? Покажите, пожалуйста.
Шабашников принес карабин и стал рыться в брезентовой полевой сумке. Комаровский, бегло осмотрев ружье, с интересом следил за поисками. Наступила тишина.
– Нет ножа, – растерянно пробормотал Шабашников.
– Поищите хорошенько.
Ножа, как мы и ожидали, нигде не оказалось. Через несколько минут мы уже знали, что у охотника исчезли также старые кирзовые сапоги сорок второго размера, и получили заодно подробное описание ножа: золингеновская сталь, лев и пальма на лезвии, наборная рукоятка.
– Когда вы в последний раз видели нож?
Шабашников наморщил лоб.
– Да вот позавчера…
– Восьмого августа? – Комаровский бросил взгляд в мою сторону. Преступление было совершено в ночь с восьмого на девятое.
– Ну да, восьмого… Я ходил к соседям, к Зуенковым, проводку чинить и брал нож для зачистки провода.
– Может быть, забыли там?
Комаровский предоставлял ему возможность выкрутиться.
– Нет, принес, положил в сумку.
– Ну а дальше? Вспомните подробности. Вечером и в ночь с восьмого на девятое вы были дома?
Комаровский задавал короткие
Пришел, увидел, победил (
