уже без удивления. Даже без брезгливости. Равнодушно.
*****
Готовили Алекса к процессу всей камерой. Его тюремная роба была предварительно выстирана, высушена и чуть влажной уложена под матрасы. Утром вытащили одежду наружу. На брюках были идеальные стрелки, а куртка казалась свежевыглаженной, аккуратной, словно только с магазина.
– Запомни главную истину воровского дела. – Учил его старший камеры. – Никогда ни в чем не сознавайся. Это верный путь к гибели. И как можно меньше говори. Большую часть показаний против тебя, они берут из твоих собственных слов.
Алекс благодарно кивнул головой, обещал запомнить. Ему снова напомнили о готовности помочь, если он решится уйти из жизни, не дожидаясь расстрела. Алекс снова благодарил. Он уже видел, что вместе с ним в камере не было безжалостных убийц или маньяков. Каждому, из его товарищей по несчастью, его убийство будет неприятным, но ради него они готовы на этот страшный поступок. Он, пока, не готов был. Пока.
Алекс боялся и одновременно с нетерпением ждал начала процесса. Конечно, было страшно. Особенно с обрисованной перспективой и репутацией выносимых в Главном зале Верховного суда Высшей Справедливости судебных решений. Но, с другой стороны он, наконец, узнает в чем его обвиняют. Алекс не мог понять, что его сейчас больше всего волновало – перспектива расстрела или неизвестность «за что?», «почему?».
Но все же, его главным чувством перед процессом была надежда. Поскольку Алекс был уверен в своей невиновности. Он быстро докажет, без всяких сомнительных адвокатов, что скорее всего, его перепутали с другим. Пусть ловят кого надо, а его отпускают на волю, к Марии. Он теперь, после всего пережитого, без всяких курортов понял, что любит ее и хочет жениться.
Еще Алекс переживал, что после произошедшего с ним, компании могут отказаться от своих предложений ему о работе. «Может некоторые откажут, – успокаивал он себя, – но ведь иные поймут, что он был в тюрьме по недоразумению». Алекс очень надеялся на здравый смысл. Главное – не дать адвокату его погубить. Жаль, что не удалось найти другого. Алекс надеялся, что пока не удалось.
*****
Его увезли на процесс рано утром. Еще до завтрака. Хотя само судебное заседание должно начаться ближе к обеду. Алексу, неохотно, объяснили, что в городе из-за процесса над ним столпотворение. Неимоверные заторы на улицах у тюрьмы и особенно на прилегающих к зданию Верховного Суда Высшей Справедливости. Газетчики и публика с ума сходят. А судья, объяснили ему, строгий и очень не любит, когда подсудимые опаздывают.
Алекса везли в конвойной машине. Внутри было обособленное отделение за решеткой. Между входной дверью и решетками сидело двое вооруженных до зубов конвоиров. Оба держали свои руки на оружии и не спускали с заключенного глаз.
Со своего места Алексу совсем немного было видно происходящее на улице. Очень маленький кусочек НЕТЮРЕМНОЙ жизни. Удивился, когда увидел билборд со своей фотографией, той где его подловил тюремщик, когда он сдавал грязную посуду в окошко. Лицо его
