будто бы говорили друг с другом, но ни звука не издавали. Я побежала в школу, а там… Ну, сама понимаешь.
– Нет, – сказала Марья. – Не совсем понимаю. Там тоже были манекены?
– Ну… – Пашка замялась, не зная, как объяснить дальнейшее. – Если коротко, я прихожу, а там… Ну, короче ты тоже манекен. И это было стрёмно.
Марья немного помолчала, а затем спросила:
– Хочешь, я научу тебя плести ловцы снов?
Пашка вопросительно нахмурила брови.
… – Теперь завязываешь здесь узел, вот так, – показывала Марья.
Первый ловец снов у Пашки получался (по её мнению) каким-то нескладным. Марья не подавала виду, вплетая в паутинку маленькие ракушки, разноцветные бусинки. Несмотря на то, что Пашка пыталась плести сама, иногда Марья придерживала нить, и их пальцы самыми кончиками прикасались друг к другу. Только из-за этого Пашка до сих пор не начала ворчать: пока такое происходит, пусть помогает сколько хочет. Пальцы у Марьи были мягкие и сухие, как подушечки на кошачьих лапках.
– А почему они так называются – «ловцы снов»?
– Индейцы верили, что они «ловят» в себя кошмары и плохие сны, оставляя тебе только хорошие.
– По-моему, ерунда. Иначе цены на них были бы просто дикие.
– Люди просто не знают или не верят, – пожала плечами Марья. – А от незнания и от неверия много плохого происходит. Может, так даже и лучше. Ну вот, видишь как красиво получается?
– Угу, – промычала Пашка для приличия, чтобы не расстроить подругу.
Первый Пашкин ловец снов до сих пор висел рядом со старой мореходной картой. К нему присоединились и другие, но он сильно выделялся: пластиковый зелёный обруч, тонкие нити, кое-как прицепленные ракушки и бусы. Её первый ловец был по-особенному неаккуратным, нескладным и несимметричным – в общем, одно сплошное «не». Именно это Пашка в нём и ценила. Что-то их с её первым «ловцом» точно объединяло… Не только недостатки, но ещё и Марья, в прямом смысле приложившая руку к его созданию.
Пашка любила думать, что на паутинке из нитей, помимо побрякушек, есть ещё и невидимые места, где соприкасались их пальцы.
Они ехали в электричке. Мимо на фоне пепельных облаков быстро поднимались и опускались провода, проплывали столбы, сменялись в бесконечной плёнке заросли, стройки, пустыри, посёлки и мосты.
Это был второй – и последний – раз, когда они с Марьей отправились просто так ездить по городским окраинам на электричке. Марья любила сидеть у окна и смотреть на плывущие за окном пейзажи, а Пашка, сидящая тут же, включала какую-нибудь музыку и тоже смотрела. Порой она замечала, что больше смотрит на свою подругу, нежели в окно, и принимала эту мысль как данность.
Пашка помнила, что в один момент в наушниках заиграла та самая «Weaknesses»: они ехали мимо какой-то станции. Марья опёрлась на подлокотник, положив подбородок на ладонь. Мизинцем второй руки, лежащей
