злость: и на ублюдков, и на Кира, но она решила ничего не говорить. Спорить сейчас – себе дороже.
Неизвестно, из-за чего отклеился уголок пластыря на её виске, но Лысая, одной рукой придерживая раненного кота, со злости сдёрнула его, выбросив прочь. Кожу обожгло болью, но Пашка зло поклялась сама себе, что больше до самого конца не заклеит татуировку, несмотря на все предостережения мастера, пусть хоть кровью истечёт.
Буквы на виске пылали медленно утихающей резкой болью так, что слова, аккуратно вписанные в прямоугольник, напоминающий штрих-код, почти что доставали до мозга – так, по крайней мере, казалось Лысой.
Татуировка гласила:
STAYAWAY
3
Повезло, что ветеринарная клиника находилась практически через дорогу. Доктор, выглядящий так, будто улыбаться для него было физически больно, примерно за час вправил коту изуродованные передние лапы, сказав, что какое-то время животное ходить не сможет, и его нужно будет кормить, и убирать за ним соответственно. Серёга, и так заплативший за лечение, поспешно открестился, сказав, что не собирается заботиться о коте, а из Кира хозяин для больного животного был, как из Лысой балерина. Делать было нечего, и Пашка решила взять его себе. Придётся переть домой, ничего не поделаешь —с котом на руках особо не погуляешь. Так что Лысая, попрощавшись с друзьями и поблагодарив Серёгу, вместе с котом отправилась домой, на Рудный.
Кот с перевязанными лапами, должно быть, до сих пор отходил от наркоза, кучерявые облака в небе нисколько не мешали дню быть солнечным, в наушниках играла песня одной из любимых групп, и даже бешеная злость, ещё недавно готовая сожрать Пашку с потрохами, отступила —жизнь потихоньку налаживалась. Напевая себе под нос на плохом английском, Лысая то балансировала на поребрике, то принималась пинать какой-то камешек, попавший под ноги, и при этом старалась излишне не тревожить кота, который, если не присматриваться, был немного похож на кролика.
«А пусть будет Заяц», – легко решила она, перескакивая с одной белой полосы на другую.
«Danger, danger, baby,
All of us
Every second in the danger…» – таким был незамысловатый текст песни. Смысл такой себе, зато ритм для быстрой ходьбы подходящий.
Слова Кира про Клоунов изредка царапали её мысли, мешая хорошему настроению восстанавливать нервные клетки. Пашка убеждала себя, что просто не станет ходить в Полтинник одна, а если и придётся – то пусть кто попробует что-то ей сделать, зубов потом не пересчитает. К тому же, ребята из компании никогда Лысую одну не бросят. Инциденты уже были…
От Полтинника, который, на самом деле, был достаточно отдалённым районом по сравнению с другими, до дома Пашки можно было добраться неспешным шагом примерно за полчаса. И та успешно преодолела половину пути, когда на одной из малолюдных пешеходных зебр затихающую музыку в наушниках Лысой разорвал громкий скрип тормозов. Мгновенно среагировав,
