перекусить. Заодно подумаю, где лучше искать эту Адель… – внизу хозяин указал налево:
– Перейдете Математический мост, прямо по Сильвер-стрит, и выйдете на Трампингдон-стрит. Бойкое место, там закусочные, кондитерские… – сунув в карман куртки портмоне, Фридрих остановился у перил:
– Похоже на наши университетские города, Гейдельберг, Геттинген. В Гамбурге все новое, а в Кембридже вокруг одна старина… – ближние часы гулко пробили шесть раз. Голубое, ясное небо, пронзали шпили церквей:
– Здесь Люфтваффе ничего не трогало, – понял Фридрих, – Кембридж не бомбили. От Гамбурга, как и от всей Германии, почти ничего не осталось. Но мы скоро возродимся, восстанем из пепла… – оторвавшись от перил, он услышал звонок велосипеда. Сердитый, девичий голос сказал:
– Хоть иногда смотрите по сторонам, мистер… – хорошенькая, кудрявая девушка, в пурпурном свитере и юбке бежевого твида, резко затормозила велосипед. Плетеная корзина, впереди, накренилась, под ноги Фридриху посыпались книги. Он едва успел подхватить тяжелый том: «Джон Рёскин. Современные художники».
Ветер зашелестел страницами, на первом листе Фридрих увидел росчерк: «Сабина Майер».
Под низким потолком разносился хрипловатый, сильный голос. В американской, музыкальной машине, вертелась пластинка:
– Padam…padam…padam…
Il arrive en courant derrière moi
Padam…padam…padam…
Il me fait le coup du souviens-toi…
Пахло дешевыми папиросами, женскими духами, на деревянных столах виднелись влажные следы от бокалов с вином. Губы цвета спелой малины выпустили колечко серебристого дыма. Покачав туфелькой, она хихикнула:
– Это единственное такое заведение в Кембридже. В остальных местах либо играют в дротики и пьют пиво, либо там очень чопорно. Цейлонский чай, девонширские сливки и бутерброды с огурцом, на белом хлебе… – тонкая бровь взлетела вверх. Она стукнула папиросой о край жестяной пепельницы:
– Но здесь мы делаем вид, что мы в Париже… – услышав его английский язык, фрейлейн Сабина, сразу заявила:
– Не затрудняйтесь. Я родилась в Судетах. Говорите со мной по-немецки… – она знала и французский язык:
– Еще я учу итальянский… – призналась девушка, – я специализируюсь по французскому искусству, но нельзя не говорить на языке Ренессанса… – Фридрих, все время, повторял себе, что ему надо уходить:
– Не рискуй, ты выяснил все, что хотел. Это счастливая случайность, такое нельзя было предугадать… – на Математическом мосту он едва не сбил с велосипеда сестру фрейлейн Адели Майер. Девушка изучала историю искусств в Ньюхем-колледже:
– Это второй женский колледж в Кембридже, после Гиртона, – объяснила она, – здесь только пять лет назад предоставили женщинам полные права на обучение. Теперь мы официально получаем дипломы бакалавров, а не так, как раньше… – девушка скривилась, – когда текст диплома был
