Мы теперь новая страна, Западная Германия… – Фридрих понял, что шале находится рядом с разгромленной виллой покойного фюрера, в Бертехсгадене:
– Наследник нашего вождя восстановит былое величие Германии… – сказал себе юноша, – мы ничего не забудем… – он не собирался забывать и сведения, полученные от фрейлейн Сабины. Девушка, с удовольствием, болтала с ним. Они заказали бутылку вина, испанские оливки и сырную тарелку:
– Дома мы говорим на английском языке… – заметила фрейлейн, – наш отчим, англичанин… – Фридрих узнал, что фрейлейн Адель Майер, весной стала солисткой оперы, в Ковент-Гардене. Он услышал о будущем представлении «Глорианы», запомнил название улицы, в Хэмпстеде, где помещался семейный особняк:
– Наш отец родился в Судетах, – сказала девушка, – он бежал в Лондон, от нацизма и погиб при бомбежке… – Фридрих не сомневался, что покойный герр Майер был левым:
– Социалист, или вообще коммунист. Сабина не носит крестик. Впрочем, какая разница? Главное, что он был немцем. Она темноволосая, но на юге много таких. У фюрера тоже были темные волосы, да и я не блондин… – на ее висках курчавились трогательные завитки. Глаза Сабины напомнили Фридриху спелые, летние вишни.
Они потанцевали, под пение Пиаф. Сабина переводила ему слова:
– Il dit: «Rappelle-toi tes amours», помни о своих любовях, не забывай их… – у девушки была маленькая, почти незаметная грудь. Она ловко двигалась, увлекая за собой Фридриха:
– Я редко танцую, – вздохнул он, – я много работаю, у меня нет времени на развлечения… – на собраниях ячейки Садовник предостерегал молодежь от разнузданного, американского джаза, курения и алкоголя:
– Это все развращает немцев, – партайгеноссе поднимал вверх палец с обгрызенным ногтем, с черной каемкой земли, – надо петь наши народные, исконные песни… – Фридрих, впрочем, не видел ничего плохого в французском вине:
– В Германии тоже пьют вино. Герр Герберт говорил, что у него есть свой виноградник, на Рейне… – он напоминал себе, что должен подняться и уйти, сославшись на усталость:
– Нет смысла здесь оставаться. Я узнал все, что мне было нужно, незачем маячить в Кембридже. Надо ехать в Лондон, встречаться, так сказать, с мисс Аделью… – Фридриху поручили передать девушке привет. Садовник ощерил мелкие, кривоватые зубы:
– С востока. Она поймет, о чем речь. Скажи, что друзья не выпустят ее из поля зрения… – вместе с кофе принесли счет, фрейлейн Сабина извинилась:
– Я сейчас, герр Фридрих… – невозможно было и думать о том, чтобы протащить ее в комнату, в пансионе:
– Мимо хозяина не пройдешь, а у нее женский колледж… – Фридрих помотал головой:
– Оставь, это опасно. Правда, я ей сказал вымышленную фамилию, не упоминал о Гамбурге, но все равно… – он ничего не мог с собой сделать:
– У меня ничего не случалось
