ли многого?
– Я говорю о знаниях и саморазвитии.
– Значит, вы так верны старой леди, чье тело уже предано земле, что согласитесь жить в тени отца всю свою жизнь? А ведь вы могли оплатить свое образование…
Дженевив покачала головой.
Ричард беспомощно глядел на нее.
Все тщетно. Фамильная драгоценность была рядом, но он не мог ее получить. Украсть? Добавить к репутации ублюдка еще и славу вора?
– Не переживайте насчет денег, – заметила Дженевив. – Статья, основанная на моих исследованиях семейного древа Хармзуортов и происхождения подвески, принесет мне славу и деньги. Лишь в случае если я не смогу опубликовать статью, я подумаю о продаже подвески.
Надежда снова затеплилась в Ричарде.
– Если вы опубликуете статью, по вашему стилю все сразу поймут, кто пишет за вашего отца.
Ее лицо вспыхнуло.
– Труды отца посвящены Средневековью. Это совсем другая эпоха. А сходство стиля не так уж страшно. Все решат, что именно отец учил меня.
Не в силах больше сопротивляться, Ричард протянул руку к подвеске.
– Могу я взглянуть?
Глаза Дженевив сузились, словно она решала, достоин ли он такого доверия.
– Будьте осторожны, пожалуйста, – наконец произнесла она.
– Поверьте, я сама осторожность. – У Ричарда было куда больше причин относиться к подвеске с трепетом, чем у любого другого жителя Англии.
Вздохнув, Дженевив протянула ему удивительную вещицу. Ричард опустил голову, чтобы скрыть алчный блеск в глазах, взял подвеску из рук девушки. Золото было теплым, словно подвеска была живой. Несмотря на небольшой размер, драгоценность оказалась неожиданно тяжелой.
Поднявшись со стула, Ричард подошел ближе к окну – хотел рассмотреть каждый камень при свете рождающегося дня, а заодно и избежать пытливого взгляда Дженевив. Она не должна понять, как долго он ждал этого момента.
Все наброски, которые Ричард видел раньше, нисколько не передавали красоты изделия. Тонкое, извилистое тело дракона было золотым ложем для эмалевого овала с изображением святого, выполненного в наивной, почти детской манере. Овал обрамляла мелкая россыпь рубинов и сапфиров. Подвеска, по словам историков, была очень древней, однако эмалевые краски отлично сохранились.
Да, Ричард выдумал себе новую личность. В отличие от Кристофера Эванса он никогда не испытывал интереса к истории, но теперь, держа подвеску в руках, ощутил смутный трепет и почти благоговение перед веками. Он хотел обладать фамильной реликвией Хармзуортов так же сильно, как и Дженевив Барретт.
Ричард заставил себя оторвать взгляд от драгоценности и посмотрел на девушку.
– Вам не кажется, что разумнее хранить такие вещи в банке или хотя бы под замком?
Дженевив нахмурилась.
– Но подвеска нужна мне для работы.
– Ваша статья дороже
