style="font-size:15px;"> – Мы, кстати, как раз его встретили, он вел себя, как паинька.
– Ну да, потому, что его проучили… Но не в нем дело… Где ты была?
– Мамочка, я уже сказала папе…
– Да, я информирован, – заметил Николай Львович.
– Но обещай мне, – продолжала Люда, – что не будешь сердиться и ругать меня. Обещаешь? Ну, так вот, я была в ресторане, была с Юрой и с его приятелем Валентином Валентиновичем, ты его знаешь – это тот молодой человек, который тогда во дворе вступился за Андрея и за Мишу Полякова, помнишь?
Ольга Дмитриевна бросила быстрый, тревожный взгляд на мужа, ее нежное лицо порозовело. В их семье не было ссор и скандалов, но сейчас ей показалось, что Николай Львович недоволен, разочарован, огорчен. Решив, что она должна все сделать сама, сказала суховато:
– О Юре мне нечего сказать, его мы знаем десять лет, и от этого он не становится лучше, но этот молодой человек… Валентин Валентинович… Конечно, он вел себя тогда, с Андреем, вполне достойно, но этого слишком мало, чтобы судить о нем…
– А что, собственно говоря, надо судить? – спросила Люда.
– Я хочу сказать, что мы его совершенно не знаем.
– Но пойми, мамочка, я ведь не могу знакомиться только с твоими или с папиными друзьями.
– Это верно, – согласилась Ольга Дмитриевна, – но ты только познакомилась с ним и сразу приняла приглашение пойти в ресторан. Ведь с кем попало не ходят в ресторан, правда? Это к чему то обязывает. Пойти в ресторан с почти незнакомым человеком…
– Я пошла не с ним, а с Юрой, – сказала Люда, признавая в душе некоторую правоту матери.
– Речь, по видимому, идет о молодом человеке, получающем мануфактуру на нашей фабрике, – сказал Николай Львович.
– Да…
– Мне он не нравится, – сказал Николай Львович. – Ты знаешь, я редко так определенно говорю о людях, о нем я говорю определенно: не нравится.
Люда посмотрела на отца, свела тонкие брови, опустила голову:
– Странно… Впрочем, если ты не хочешь, чтобы я с ним встречалась…
– Встречаться или нет – дело твое; я просто высказал свое мнение.
Люда продолжала:
– Мне совершенно неважен и безразличен Валентин Валентинович… Но я не понимаю, что происходит, почему этому придается такое значение… Честное слово, нет ничего особенного… Но когда запрещают – это ужасно…
– Я не запрещаю, – запротестовал Николай Львович, – я сказал: мне он не нравится, учти это, приглядись к нему внимательнее…
Она засмеялась:
– Но чтобы приглядеться, надо встречаться… Папочка, мамуля, милые, все это такая ерунда, ей богу! Не беспокойтесь ни о чем… Ну, сходила в ресторан, посмотрела, потанцевала с Юрой, попробовала их еду…
– Ну и как? – спросила Ольга Дмитриевна.
– Вкусно… Очень… Но твои блинчики вкуснее, – добавила она великодушно.
Люда долго не могла заснуть,
