хлопчатой ткани, белой майке с клинообразным вырезом, поверх которой надел рубашку из дангери с длинными рукавами. И в темно-синей куртке. Кепка подевалась куда-то. Из гостиницы я вышел в бейсболке с эмблемой «Нью-Йорк Янкиз», а теперь она исчезла. Наверное, свалилась, или оставил где-нибудь. Ну и ладно. Всегда новую можно купить.
Наконец я наткнулся на рюкзак. Он стоял у подножия сосны поблизости. Как получилось, что я его там оставил, а сам полез в чащобу и там свалился? И вообще – где я? Память как будто застыла. Хорошо хоть рюкзак нашелся. Я вытащит маленький фонарик и посветил им, проверяя содержимое. Похоже, ничего не пропало. Во всяком случае, конверт со всей моей наличностью – точно. Я с облегчением вздохнул.
Продравшись через кусты с рюкзаком за спиной, я выбрался на какую-то узкую дорожку. И пошел по ней, освещая путь фонариком, пока не увидел свет. Наверное, какой-то храм. Значит, я потерял сознание в рощице, здесь, на задворках.
Храмовая территория оказалась довольно приличная. Ртутная лампа на единственном высоком фонаре отбрасывала холодный безразличный свет на святилище, ящик для пожертвований и эма[21]. Моя тень причудливо растянулась по гравию. Я запомнил название храма, которое прочитал на доске объявлений. Вокруг – ни души. Немного впереди стоял туалет. Я заглянул – более-менее чисто. Снял рюкзак, умылся под краном и посмотрел на себя в тусклое зеркало над раковиной. Я, конечно, догадывался, какой у меня может быть вид, но то, что увидел, превзошло все ожидания. Мертвенно-бледные щеки ввалились, затылок в грязи, волосы дыбом.
Я заметил, что на груди белой майки налипло что-то черное, по форме – вроде большой бабочки с раскрытыми крыльями. Попробовал счистить – не вышло. Что-то непонятное, клейкое. Чтобы успокоиться, я нарочно тянул время.
Потом снял рубашку, стянул через голову майку. В мерцающем свете люминесцентной лампы стало понятно: это темно-красное кровавое пятно. Кровь свежая, еще не засохла. Довольно много. Я наклонил голову и понюхал пятно. Никакого запаха. Брызги крови – совсем немного – оказались и на рубашке, которую я надевал на майку. На темно-синей рубашке кровь была не так заметна. А на белой майке – такая яркая, свежая.
Я попробовал постирать майку в раковине. Кровь смешалась с водой, и белый фаянс умывальника стал ярко-красным. Но сколько я ни тер ткань, следы крови не смывались. Хотел было засунуть майку в ближайшую урну, но передумал. Уж если выбрасывать, то где-нибудь в другом месте. Я как следует выжал ее, положил в целлофановый пакет и запихал в рюкзак. Смочил и пригладил волосы. Достал из сумочки с умывальными принадлежностями мыло и принялся мыть руки – они все еще мелко дрожали. Я делал это тщательно, долго тер между пальцами. Кровь была везде, даже под когтями. Намочил полотенце и стер с груди кровь, просочившуюся сквозь рубашку. Потом надел ее, застегнул до самой шеи пуговицы, заправил в шорты. Надо хоть как-то привести себя в порядок, чтобы не привлекать внимания.
Но испуг все не проходил. Зубы так и стучали, и я ничего не мог
Таблички (обычно – с изображением лошади), которые японцы часто приносят в храм в знак того, что хотят дать какой-то обет.
