правления, при которой все высшие органы власти либо избираются, либо формируются общенациональными представительными учреждениями (парламентами), а граждане обладают личными и политическими правами[179]. В философских словарях сознание (англ. consciousness, mind; нем. Bewusstsein) определяется как «состояние психической жизни индивида, выражающееся в субъективной переживаемости событий внешнего мира и жизни самого индивида, в отчете об этих событиях сознание противопоставляется бессознательному в разных его вариантах (неосознаваемое, подсознание и т. д.)»[180].
Отметим, что рассматриваемое нами республиканское сознание представляет собой некоторую парадигму ценностей и ориентиров в поведении индивида, в его особом восприятии собственного положения в государстве как гражданина. К числу основных маркеров республиканского сознания можно отнести следующие: демократические ценности (базис – права и свободы человека и гражданина); свобода личности, право как свобода; уважение частной собственности; восприятие институциональности в управлении государством (выборы, референдум, парламентаризм, система сдержек и противовесов).
Республиканское сознание базируется на независимом критическом восприятии государства и его институтов. Подконтрольность государства гражданину, легитимация органов государственной власти через институты выборов и референдума – вот одни из основных идей, лежащих в основе республиканского сознания. Здесь наиболее ярким примером, иллюстрирующим данные тезисы, послужит такой памятник права как Декларация прав человека и гражданина 1789 года, которая юридически заложила фундамент развития республиканского сознания.
Российский исторический контекст позволяет нам говорить, что фактический период развития республиканского сознания у граждан России начался с крушением СССР, а качественное развитие рассматриваемого феномена начинается с принятия Конституции Российской Федерации в 1993 году.
Республиканское сознание детерминируется не формальной конституционализацией прав человека и демократических республиканских институтов, т. е. не формальными конституционными нормами (как это было в СССР), а их сущностным наполнением и возможностью беспрепятственной реализации через правовой закон. В конечном итоге преломлением через сознание каждого гражданина, что и становится феноменом республиканского сознания. Здесь следует так же вспомнить и концепцию Л.И. Петражицкого, его юридико-психологических реализм, рассматривающий право как реальное психическое явление особого рода. В традиционной юриспруденции, как и в общественном правосознании, по мнению Л.И. Петражицкого, господствуют ошибочные представления о реальности «проекционного права» и «проекционного государства»[181]. Экстраполируя названные выводы на сегодняшнюю правовую действительность, речь как раз идет о сущностном, правовом, содержании норм законодательства и отношения к ним индивида.
В философском определении сознания А.Г. Спиркин постулирует сознание как субъективный образ объективного
Большой юридический словарь. М.: Инфра-М. А. Я. Сухарев, В. Е. Крутских, А.Я. Сухарева. 2003
См.: Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.
См.: Нерсесянц В. С. Философия права. М.: Издательская группа ИНФРА. 1997. С.458
