шлюпку, попрыгали в неё. Кит угрюмо смотрел на нас.
– Загадочка, – сказал Василий.
– Никакой загадки нету, – упорствовал Мишка.
Подошли к сейнеру. Капитан или, как мы его звали, «Старик» ждал нас: пора было готовиться к ночи, к фосфорическому лову. Подняли якорь и поплыли подальше в море – искать, где рыбки собралось побольше.
– Кита загнали на берег касатки, – сказал Старик, выслушав наш рассказ.
– Касатки? – удивился Мишка. – Но ведь они раз в сто меньше китов!
– Зато у них на спине очень твёрдый и острый плавник…
– Точно! Как коса, – прервал капитана Мишка.
– Так вот, – продолжал капитан. – Эти бестии собираются стаями штук по тридцать – пятьдесят и нападают на кита. Подныривают под него и режут плавниками… Пока от кита ничего не останется. Кит в этих случаях, если близко берег, выбрасывается на сушу и погибает, конечно.
– Значит, они нападают на него… ни за что? – удивился Мишка. – Ну и пираты!
И правда – пираты, ничего не скажешь!
Чудной остров
А ведь есть чудеса на свете… Есть!
Вот как-то вышли мы в море апрельским утром. Был туман. В Беринговом море туманы часто бывают, а в апреле они иногда такие, что свою протянутую руку не видишь. Прохладно, сыро…
Сменившись с рулевой вахты, Мишка пришёл в кубрик[6] озадаченный.
– Ребята, там что-то происходит… – сказал он.
Поднялись наверх – ничего не видно, только один туман, как в молоке продвигаемся.
– Ну и что? – спросили мы. – Туман как туман.
– А вы разве ничего не слышите? – удивился Мишка.
И верно. Откуда-то издалека и сверху – будто с облаков – доносился гул. Непонятный, словно шум далёкого прибоя или ворчание какого-то чудовища.
– Идти прежним курсом! – сказал капитан и улыбнулся.
Идём прежним курсом, непонятный этот гул нарастает. Теперь уже можно расслышать карканье, кваканье, рёв… И всё это над мачтами где-то.
– Братцы, что же это? – засуетился Мишка. Он здо́рово, наверно, испугался. – Товарищ капитан, что же это?
Капитан молчит, ход сбавил до малого.
Теперь идём тихо-тихо, крадёмся по туману. А этот страшный гул уже оглушительным становится. Поджилки затряслись не только у Мишки. Замерли все, ждём.
– Полундра[7]: скалы! – закричал с носа сейнера Кирка, они с Василием стояли вперёдсмотрящими.
– Ну вот и пришли, – сказал капитан и застопорил ход. – Это остров Верхотуров.
Перед нами были тёмные, скользкие, покрытые бородами водорослей у воды скалы. Они отвесной стеной уходили в туман, вода под ними была тёмная, стеклянно-прозрачная. Со дна до самой поверхности поднимались огромные листья водорослей, будто лес рос на дне моря. Между этими большущими языками листьев скользили какие-то тени. Тени прятались в подводные гроты. А над ними
Кубрик – жилое помещение для команды на судне.
Полундра – окрик, предостерегающий об опасности.
