Вокруг ковром лежали птичьи яйца. Всяких размеров и цветов. Одно у них только похожее было – конусообразные они. Тут ещё одна, наверно, мудрость природы: такое яйцо ветер не может укатить с плоской вершины, оно будет кататься по кругу, и всё. Кое-где на гнёздах сидели птицы. Мимо них проходить прямо страшно было: они распускали крылья, открывали, хохля спины, клювы, кричали и клевали сапоги.
Ну и базар!
Мы никак не могли прийти в себя от этого зрелища.
– Смотрите, смотрите! – закричал Мишка.
Там, куда он показывал рукой, глупыш выхватил из воды большую рыбину и, горбясь, нёс её над водой. Рыбина отчаянно извивалась, вот-вот вырвется. А он так бешено махал крыльями, так тужился от этой непосильной ноши, что думалось: вот-вот из него дух вон! К нему кинулись ещё два глупыша, стали отнимать рыбину, и он взмыл вверх – и какое же это было усилие! Они – за ним, догнали, сцепились – рыбина, вырвавшись, радостно заизвивалась к воде, – заорали и вертящимся клубком, от которого летел пух, закувыркались вниз. У самой воды разлетелись и как ни в чём не бывало плавно замахали крыльями, молча озираясь по сторонам.
– Не обошлось без ссоры! – засмеялись мы.
Пробрались на другую сторону острова. Там, под скалами на песчаной косе, клином уходящей в море, грелось стадо сивучей. Это был их «пляж». Позы у «загорающих» живописные. Только один из них, самый большой, – вожак наверно, потому что он был не тёмный, как все они, и даже не рыжеватый, а седой весь, – не загорал.
Он стоял на самом высоком месте, опершись на передние ласты, и поворачивал из стороны в сторону свой усатый нос. Заметив нас, заревел, как пароход, – и всё стадо волнисто задвигалось в воду. Там они разделились по трое, четверо – семьями видно – и, прогуливаясь возле косы, ждали, когда мы уйдём.
Нерпы же никакого внимания на нас не обратили. Они ныряли, фыркали, прислушивались, гонялись друг за другом.
– Да-а, – сказал Мишка, почёсывая затылок, – чудной остров…
– Чудной, – согласился Василий.
Мы долго стояли на вершине. Не хотелось расставаться с этими шумными и, на мой взгляд, очень милыми жителями острова.
Бывает и так
– Скорее, скорее! – кричал Василий. Он висел, ухватившись за крыло мостика, ноги подтянул к животу, красный весь. – Сюда, Миша, сюда!
– Ух-ха-ха! Ох-хо-хо! – заливался Сергей.
Сергей сидел на мачте, возле самой реи[8]. А мы все кто где: в рубке закрылись, повзлетали на мостик. А по палубе, волнисто извиваясь и шлёпая ластами, бежал за Мишкой сивуч. Вот-вот догонит!
– Сюда, Миша! Сюда!
– Полундра! – не своим голосом крикнул Мишка, бросил весло и скакнул через горловину трюма – ну и чемпион! А через секунду был уже рядом с Сергеем.
Увидев, что на палубе уже никого не осталось, сивуч поднялся на передние ласты, трубно прокричал и, переваливаясь, не спеша двинулся к борту.
Рея, рей – подвижной поперечный брус на мачте, служащий для крепления парусов.
