и вздохнув Разумовский ответил вопросом на вопрос:
– Именно сегодня, именно в такой момент вам необходимо задать свои вопросы?
– К сожалению необходимо, – упрямо ответил Ракитин.
Он остановился в двух шагах от них, немного удивившись про себя строгим и совершенно сухим глазам Воронцовой. Похоже, Галина Евгеньевна была единственной из присутствующих женщин, не проронившей над могилами безвременно усопших ни одной слезинки. Действительно, железная леди!
– Георгий Иванович, вы не можете не замечать связи странных происшествий последних дней с руководимой вами лабораторией. Один сотрудник исчезает непонятным образом, второго убивают, третий разбивается на собственной машине. Как вы считаете, у вашей лаборатории есть враги?
Разумовский возмущенно сверкнул глазами.
– Что за бред? Какие могут быть враги у научной лаборатории?!
– Ну, вы же не станете утверждать, что в научном мире сплошь и рядом царят взаимное уважение и братская любовь? – ухмыльнулся Ракитин. – Бьюсь об заклад, что среди докторов и кандидатов наук есть и зависть, и ревность, и жадность, и ненависть. Высокие научные звания не отменяют обычных человеческих чувств. Так кто может иметь зуб на вашу лабораторию?
Разумовский пожал плечами и отвернулся, пряча глаза. Но тут в диалог вмешалась его спутница.
– Жора, ну что ты молчишь? Все слишком серьезно, чтобы стараться не выносить сор из избы!
– Галя… – Георгий Иванович хотел что-то сказать, но замолчал и как-то сдулся, наткнувшись на требовательный взгляд Галины Евгеньевны.
Не дождавшись ответа от шефа, железная леди повернулась к следователю и заговорила напряженным шепотом, стараясь чтобы никто вокруг не услышал ее слова.
– Как вы знаете, в нашем городке под одной крышей работают две лаборатории, наша и сельскохозяйственной генетики. Второй лабораторией руководит доктор Стародубцев Николай Сергеевич. Вон он, – она кивнула в сторону группки тихо беседующих друг с другом людей, ожидавших, когда за ними подъедет машина, – высокий, сутулый, в очках и с бородкой. Видите?
Ракитин кивнул, стараясь не рассматривать нового фигуранта дела слишком пристально.
– Так вот этот Стародубцев шел за нами попятам всю жизнь и дышал в спину. Он получил собственную лабораторию на год позже Георгия Ивановича и постоянно конкурировал с ним. Конкуренция шла за территорию лабораторий, за бюджет, за новое оборудование, за государственные гранты, за право участия в научных конференциях, за очередность защит диссертантов… И не всегда эта конкуренция была честной. Николай Сергеевич человек, умеющий идти на компромисс, в том числе и со своей совестью. А в последние годы у Георгия Ивановича появились проблемы со здоровьем, и он уже не так яростно мог отстаивать интересы нашей лаборатории. Чем немедленно воспользовался
