бросил и сбежал! Потому что он трус, обыкновенный трус и предатель!
– Ну, что ты говоришь, Ева! Так нельзя говорить про папу. Он же твой отец.
– Да какой он отец?! Ему работа всегда была важней меня, тебя, семьи. Он всегда был эгоистом, думал только о своей работе, а на нас ему было наплевать! А ты зачем-то лжешь, изворачиваешься, унижаешься. Зачем, мама?!
И такой упрек был в больших ангельских глазах девочки, что Светлана покраснела и опустила голову. Ева тут же вышла, осуждающе хлопнув дверью. На минуту в кухне повисла неловкая пауза.
– Вы извините ее, – пробормотала Светлана, – пятнадцать лет – очень сложный возраст. Каждое событие в жизни воспринимается очень остро, болезненно. В чем-то она, конечно, права. Саша действительно слишком много времени уделял работе. Если можно было выбрать между походом с дочерью в кино и наблюдением за лабораторными крысами, он выбирал крыс. Это плохо, это неправильно. Но Саша был ученым до мозга костей. У него наука всегда стояла на первом месте.
– Так куда он уехал? – повторил Хлебников.
– Я правда не знаю! Мне он ничего не сказал. За пару дней до этого замкнулся в себе, стал сильно нервничать. А потом исчез, забрал чемодан с вещами и исчез.
– Ушел к другой женщине? – предположил Ракитин.
– Нет, не было у него никакой другой женщины. Я бы почувствовала. После двадцати пяти лет совместной жизни, я бы почувствовала. Дело не в женщине.
– А в чем?
– Я не знаю!!
В глазах Светланы была боль, отчаяние, но она не лгала. Это было для Андрея Ильича ясно, как божий день. Связаны ли между собой убийство Кочетова и исчезновение Ивушкина? Думал Ракитин, спускаясь по лестнице следом за Володей. И что-то внутри него, что обычно называют интуицией, подсказывало, что связано. Но, как? С этим еще нужно было разбираться.
Глава 4
Они медленно спускались по лестнице. Из открытой двери подъезда тянуло свежестью. Слух Андрея Ильича удивленно уловил стрекот цикад. Надо же, в этих то широтах и цикады! Или это не цикады трещат, а какие-то другие ночные насекомые? Но тихий стрекочущий звук придавал позднему вечеру необъяснимое очарование. Фонари цедили на их головы мягкий желтоватый свет.
– Андрей Ильич, что будем делать? – спросил практикант, поднимая голову к небу, где уже проявлялись россыпи ярких августовских звезд.
– Свиридову эту разыскивать. Без нее нам дальше не продвинуться.
Ракитин достал из кармана пачку сигарет и закурил, со смаком выпустив облачко дыма изо рта.
– Андрей Ильич, курение уже давно вышло из моды, а вы все дымите! – с легкой укоризной попенял ему Хлебников.
– Я, Володя, курить начал в 12 лет за компанию с дворовыми товарищами. Признаю, хвастаться здесь нечем. Но бросать после стольких лет слишком трудно. Да и зачем? Сигарета, будь она неладна, мне думать помогает.
– А Ивушкин
