требовать документы не имело смысла.
– Меня тоже зовут Эльдар, – говорил он, и только это тоже вырвало ее из мистики и вернуло к реальности.
Все очень просто, это его младший сын, ему должно быть лет 20, может чуть больше.
И хотя главное было понятно, но как откуда он узнал, почему сегодня.
Наверное, этому тоже есть объяснение, только Лера его не находила.
И тогда, чтобы совсем уж все прояснить, он улыбнулся таинственно:
– Я сидел в кафе за соседним столиком. Там хорошо было слышно ваш разговор, я понял, что это вы и мой отец, а потом попросил телефон у вашего спутника, он не хотел давать, но, наверное, ему тоже известна эта история.
– Да, конечно… – растерянно произнесла она, приглашая его сесть в кресло напротив.
Все оказалось обычно для оперативника, который, вероятно, был на задании без формы, удалось выяснить попутно что-то из того, что не касалось его работы. И вот они уже сидят здесь, рядом.
– Я не верю в случайности, – говорила Лера, – наверное, так должен был сложиться пасьянс, чтобы все это случилось.
Но это было целую вечность назад, тогда еще он не был женат, – словно бы оправдываясь, говорила она, – это произошло позднее.
– Почему вы оправдываетесь? ведь все, что было – удивительно. Мне казалось, когда я смотрел на отца, что все мы его недостаточно любили. Он сам этого не замечал, у него ведь кроме работы ничего не было. Он и сгорел на ней, до пятидесяти не дожив, но когда вы начали говорить о нем, я был так потрясен….
Теперь эти двое сидели молча.
Лера чувствовала, что между мистикой, с которой она связывала все последние события, и реальностью всегда есть какое – то расстояние.
Все, что происходило с ней и Эльдаром даже после его ухода, можно объяснить как-то с точки зрения реальности. Но когда это происходит, то открываются еще какие-то удивительные грани, которые ей снова кажутся необъяснимыми. Как и то, что она снова вернулась в юность и перед ней сидит тот, кто сгорал от страсти, и заставил ее парить не только в минуты их сумасшедшей близости, но и потом, почти всю оставшуюся жизнь.
Парень смущенно простился и исчез, словно его и не было. Только после этого она вспомнила, что не предложила ему даже чашку кофе.
Хотя может и хорошо, что не предложила.
Все, что было до сих пор красиво и волнующе, а то, что могло стать продолжением – ужасно. Нет, нет, и нет.
Дед всегда ее хвалил за то, что она может остановиться вовремя.
Она медленно подошла к старинному зеркалу, взглянула на взрослую женщину на той стороне стекла, и решила, что она может остановиться вовремя.
Но там отражалась любимая картина « Разбитые мечты». Клоун в красном с полу потушенным фонарем тяжело опустился в проем стены, кажется он никогда, не сдвинется с места. Гениальный художник отразил и ее душу тоже. Она сразу поняла, как только взглянула на картину, что моделью для живописца была ее собственная душа.
И вдруг
