толкали в русла рек,
Где нет воды, где нет ветров.
Лишь за стеклом – последний снег,
Прощальный круг почти что снов.
Мы встретили б рассвет,
Но жаль, тебя здесь нет.
Март 1991
Гость
Опять мне посылает Бог печаль,
Глаза окаймлены тревогой чёрной.
И кажется, смотреть на стену
возможно вечно, словно вдаль.
И наслаждаться тишиной настольной.
Опять проходит мимо суть весны,
Лишь отблеск солнца на земле в осколке.
И только снится океан,
но его брызги так пресны,
И рвёт страницы пустота на полке.
Опять заходит в полночь тень часов,
За календарь заглядывает ветер,
Где воскресенья, словно кровь
проходят красной полосой,
Напоминая о простывшем лете.
Закрыть глаза мешает сила звёзд.
В оконных рамах захлебнулась свежесть.
За светом нежной теплоты
уходит в небо чей-то гость,
Он не вернётся, чтоб меня утешить.
апрель 1991
Единоборство
Вновь потемнеет от привычных споров
Расплёсканное время по земле.
Как хочется сказать о чём-то новом
В отрывке, развернувшемся в золе.
Но повторенье надоевшим кругом
Попросит место в центре новизны,
Хотя рожденье незаконных звуков
Не связано с понятием весны.
И с мокрым снегом на зелёных листьях
Исчезнет небо в чём-то голубом.
Мы видели всё это в прошлых жизнях
Одним и тем же чёрно-белым сном.
Заметив исключения в науке,
Мы получили право запрещать
И слабостью наполненные руки
(Поскольку сила любит разрушать).
Идёт уничтоженье дискомфорта
В невидимом движении крови.
Кто объявил неженским видом спорта
Единоборства ласки и любви?
Май 1991
Висты
Прости меня, ночь, что вторгаюсь в твои владенья,
Что трогаю память затасканных лун и звёзд,
Что брезгую сном и прошу у тебя вдохновенья.
Спаси меня, ночь, от ненужных навязчивых слёз.
Спроси меня, ночь, почему тебя так терзают
В непризнанных песнях владельцы прозрачных душ.
И медленной смертью свечи тишину прожигают
Над лунно-алмазными бликами тёплых луж.
Возьми меня, ночь, в этой музыке лёгким звуком.
Избавь от тоски взгляд серо-холодных глаз.
Конец
