только пожелать себе счастливого пути и постараться не потерять таких мощных и знающих союзников, какими были мои новые знакомые. Ну а в том что они знали гораздо больше меня, сомнений не возникало. Ни капельки.
Я чувствовал себя готовым ко всему.
– Но пора и второе блюдо подавать, как вы на это смотрите? – Агафья Тихоновна кивнула на входную дверь, – вы готовы?
– Да, готов, – я кивнул и на всякий случай добавил:
– Мне же ничего не угрожает.
– Нет, конечно же нет. Никакой угрозы никогда не существовало, – акула быстро и утвердительно кивала головой, как бы противореча своим же словам, – никакой и никогда, что, конечно же, обозначает совсем обратное. Эти частички «не» или «ни», эти абсолютные отрицания только путают и перемешивают истинный смысл сказанного. Только препятствуют, мешают и становятся поперек дороги, – она подмигивала мне сразу двумя глазами.
В тот же момент дверь распахнулась и в помещение ворвался огромный петух со шпорами на лапах и ярким, густым оперением. Я не разбираюсь в породах птиц, но в том, что именно этот петух относился к боевым, сомневаться не приходилось. Кончиками перьев на крыле, точно так же, как человек держал бы что-либо руками, он держал шпагу, а другое крыло, изящно отставленное вверх и назад, завершало образ одного из королевских мушкетеров из романов Александра Дюма.
С воинственным клекотом, обращенным куда-то поверх наших голов, петух, в мгновение ока, преодолел расстояние от двери до центра комнаты, оказавшись прямо у стола, за которым мы сидели, и подобно заведенному волчку, носился вокруг последнего, однако, совершенно не замечая нас. Все его внимание было приковано к чему-то длинному и желтому, извивающемуся на куполе здания. К чему-то не замеченному нами ранее. К чему-то несомненно опасному и угрожающему.
– Змея, – промелькнуло в голове. Такая же несоразмерно огромная, как и петух, рептилия яркого лимонного цвета спускалась вертикально вниз, держась хвостом за одну из балок, поддерживающих купол. Характер ее движений не оставлял сомнений в том что она готова принять бой. Нам оставалось только надеяться на то, что мы с Агафьей Тихоновной не попадемся под горячую руку, так как размер змеи вполне позволял проглотить нас двоих одновременно. Спустившись до уровня стола, змея развернулась в мою сторону и, как мне показалось, очень внимательно посмотрела прямо на меня. Ее золотистые глаза, с четко очерченным глубоким черным зрачком, и с красными, еле заметными вкраплениями посредине, были на расстоянии вытянутой руки, а раздвоенный язык, быстро мелькавший передо моим лицом, вводил меня в оцепенение получше всякого метронома. Какое-то время змея просто рассматривала мой лоб, а точнее – точку, находящуюся где-то посередине лба, между глазами. Не исключено, что она готовилась к нападению и выбирала место, куда атаковать. Ужас пригвоздил меня к стулу и сковал лучше всяких кандалов. Лучше – значит
