Сегодня это редкое качество, и особенно редкое именно в тех странах, где люди живут, окруженные изобилием. Многие путают азарт с радостью, возбуждение с интересом, потребление с бытием. Некрофильский лозунг «Да здравствует смерть!», хотя осознанно провозглашается лишь фашистами, наполняет сердца многих людей, живущих в благополучных странах, хотя сами они этого не осознают. Представляется, что в этом факте кроется одна из причин, объясняющих, почему большинство людей мирится с ядерной войной и приносимым ею концом цивилизации и предпринимает так мало шагов для предотвращения катастрофы. Бертран Рассел, напротив, боролся против грозящего несчастья не потому, что он пацифист или из какого-то абстрактного принципа, но именно потому, что он – человек, любящий жизнь.
По этой же причине он не прислушивался к голосам тех, кто обожает распинаться о порочности человека, на самом деле говоря тем самым больше о себе и своем мрачном настроении, чем о людях в целом. Не был Бертран Рассел и сентиментальным романтиком. Он рассудительный, критичный, едкий реалист, он осознает всю глубину зла и глупости, которые могут быть обнаружены в сердце человека, но он не путает это обстоятельство с предполагаемой врожденной развращенностью, с помощью которой оправдывается взгляд тех, кто слишком мрачен, чтобы верить в способность человека создать мир, в котором он чувствовал бы себя дома. «За исключением тех редких душ, – писал Рассел в «Мистицизме и логике» (1903), – что рождаются без греха, людям нужно пройти через темную пещеру, прежде чем они достигнут храма. Вход в пещеру – отчаяние, и ее пол вымощен могильными камнями несбывшихся надежд. Там личность должна умереть, там следует убить рвение и неукрощенные желания, потому что только так может душа освободиться от власти Судьбы. Однако из пещеры Врата Отказа вновь выводят на дневной свет мудрости, в сиянии которой новое прозрение, новая радость, новая теплота радуют сердце пилигрима». Позднее в «Философских эссе» (1910) Рассел писал: «Однако для тех, кто чувствует, что жизнь на этой планете была бы жизнью в темнице, если бы не существовало окон в больший мир вовне, для тех, кому вера во всемогущество человека представляется высокомерием, кто желает скорее свободы стоика, приходящей с обретением власти над страстями, чем наполеоновской власти, видящей государства этого мира у своих ног, – другими словами, для людей, которые не считают человека достойным объектом поклонения, мир прагматика покажется мелким и узким, лишающим жизнь всего, что придает ей цену, делающим самого человека мельче, потому что вселенная, которую он видит, лишится всего своего величия». Свои взгляды на предполагаемую порочность человека Рассел с блеском выразил в «Непопулярных эссе» (1950): «Дети, после того как считались исчадиями сатаны в традиционной теологии и мистически озаренными ангелами на взгляд реформаторов Просвещения, вернулись в состояние дьяволят – не теологических демонов, вдохновляемых Отцом Греха, а в научное фрейдистское проклятие, направляемое бессознательным.
