организации? – спросил я с волнением.
– «Единый мир». – Маркус произнес название по-французски, потом повторил его по-английски. – Only World.
«Единый мир». За несколько дней я слышал это название уже от нескольких человек, находящихся в сотнях километрах друг от друга. Маркус продолжал:
– Потом эти молодые врачи уехали. Срочная командировка – так они объяснили свой отъезд. Однако не удивлюсь, если им просто осточертели наши бесконечные стычки, наше нежелание приспосабливаться, наше презрительное отношение ко всем, кто не принадлежит к нашему народу. Считаю, что смерть Райко переполнила чашу их терпения.
– Врачи уехали из Болгарии сразу после гибели Райко?
– Не совсем. Они уехали в июле.
– В чем заключалась их работа?
– Они лечили больных, проводили вакцинацию детей, раздавали лекарства. У них имелась небольшая лаборатория, чтобы делать анализы, и кое-какое оборудование для несложных хирургических операций. «Единый мир» – очень богатая организация. – Маркус поднял указательный палец, как бы подчеркивая, что уж он-то знает в этом толк.
Маркус заплатил по счету и напомнил нам о неудавшемся государственном перевороте, случившемся в Москве десять дней назад. Он искренне полагал, что все происходящее укладывается в рамки единой политической программы и каждое событие играет в ней свою роль. Нищета цыган, убийство Райко, упадок социалистической системы составляли, на его взгляд, единую логическую цепь, завершающуюся, разумеется, его избранием на высокий политический пост.
В заключение на крыльце ресторана он пощупал подкладку моего пиджака, потом спросил, сколько стоит «Фольксваген» в долларах. Я ему назвал какую-то невообразимую сумму – только ради того, чтобы вывести его из равновесия. За все время нашей встречи он впервые недовольно поморщился. Я захлопнул дверцу. Он помахал нам рукой на прощание, потом наклонился всем своим мощным телом к моему стеклу и спросил: «Только я что-то не понял. Сейчас-то вы зачем в Болгарию приехали?» Включив зажигание, я в двух словах рассказал ему о проблемах с аистами. «Ах, вот оно что!» – снисходительно протянул он с американским акцентом. Я резко тронулся с места.
12
К шести вечера мы вернулись в Софию. Я тут же позвонил доктору Милану Джуричу. Он уехал на консультацию в Пловдив и собирался вернуться на следующий день. Его жена немного говорила по-английски. Я представился и предупредил, что зайду к ним завтра вечером. И добавил, что для меня необычайно важно встретиться с Миланом Джуричем. После недолгих колебаний его жена дала мне адрес и объяснила, как до них лучше добраться. Я положил трубку и решил посмотреть, куда мне предстоит отправиться дальше. Следующим пунктом был Стамбул.
В конверте, подготовленном Максом Бёмом, лежал билет на поезд «София – Стамбул» и прилагалось расписание. Поезд в Турцию отправлялся каждый вечер, около одиннадцати часов. Швейцарец
