дать? Милости просим в наш район, уважаемый маньяк?
Горчаков радостно заржал.
– А что? Старосельцев будет счастлив. Они там в своем таблоиде еще и картинку изобразят, красоток шестого размера кетчупом обольют, и мужика над ними, с зубами, как у Чикатило…
Лешка не договорил, обернувшись на звук открываемой двери. Заглянула Зоя. Совсем немного времени прошло с тех пор, как они с Горчаковым установили дипломатические отношения после бурного романа, еще более бурного разрыва и супербурного периода доказывания, как они друг другу безразличны. В тот момент, как они впервые спокойно, без членовредительства, поздоровались, придя утром на работу, вся прокуратура перевела дух и расслабилась.
– Сидите? – с абсолютно горчаковской интонацией вопросила наша секретарша. – А кто на происшествие поедет?
Она посмотрела сначала на меня, потом на Лешку, подошла к столу и отщипнула от последней плюшки, еще не успевшей исчезнуть в бездонном чреве нашего Гаргантюа. Лешка шлепнул ее по руке.
– Что за происшествие? – поинтересовался он.
Зоя пожала плечами.
– Ничего особенного. Может, еще и не криминал. Коробочку нашли…
– Расчлененка, что ли? – в один голос крикнули мы с Лешкой.
Зоя поморщилась.
– Что вы орете? Неизвестно еще. Лежит коробка, пахнет. Горчаков, наверное, тебе ехать. – Она помахала перед его носом листочком бумаги с адресом места обнаружения загадочной коробки.
– Почему это мне? – удивился Горчаков.
– Ты же на колесах. А то машины нету, наша стоит, как обычно, под шефом. А рувэдэшная в ДТП попала.
– На кого наехала? – спросили мы с Лешкой. Опять в один голос.
Зоя фыркнула.
– Вы в хор, что ли, записались? Вчера с заправки выезжали, и не пропустили «жигуль» с омоновцами.
Теперь фыркнули мы, представив разборки между участниками ДТП. Наверняка повызывали руководство и решали, кто круче: наши патрульные на милицейском «козле» или омоновцы на «жигулях». А что касается нашей машины, – в принципе, после ухода любимого шефа мы уже привыкли к тому, что машина в прокуратуре для прокурора, а больше ни для кого, так что Горчаков даже не ворчал.
– Ладно, – сказал он и легко поднялся, на ходу подхватив у Зои из рук листочек с адресом.
– Лешка, выпускной-то как прошел? – запоздало крикнула я ему вслед.
В дверях он обернулся.
– А! Катька туда сходила, потом сказала: ты был прав, папа, делать там было нечего.
Мимоходом я успела поразиться тому, как Горчаков, принимая заведомо ущербные педагогические решения, умудряется только укреплять свой сомнительный педагогический авторитет. Когда он ушел собираться на происшествие, я обвела взглядом разваленные по столу дела, и в голове всплыл один лишь эпитет: «постылые». Настроения работать по ним не было никакого, в четырех стенах не сиделось. Был бы
