согласно которой флотом всегда командовал грек, поскольку греки считались умелыми мореходами[54]. А вот государственными финансами управляли арабы, очевидно превосходившие прочих в математике.
Что более всего удивительно, эти политические принципы нашли свое отражение в искусстве и архитектуре так называемого норманнского периода. Пожалуй, самые характерные и легко опознаваемые признаки такого «смешения» – явно мавританские по стилистике оранжевые с багрянцем купола, венчающие несколько храмов, в особенности купола соборов Сан-Джованни дельи Эремити (Святого Иоанна-отшельника) и Святого Катальдо в Палермо. Если проехать в восточном направлении вдоль северного побережья острова до Чефалу, там обнаружится изысканный собор, строительство которого Рожер начал в 1131 году; работы длились семнадцать лет. Там, высоко над восточной апсидой, красуется огромная мозаика Христа Пантократора, то есть Вседержителя; для многих из нас это наиболее возвышенное изображение Искупителя во всем христианском искусстве. Стиль мозаики безоговорочно византийский; подобное чудо были способны сотворить только выдающиеся греческие мастера, наверняка приглашенные Рожером из Константинополя.
Прекрасные греческие мозаики также открываются зрителю в церкви Мартораны (Санта-Мария-дель-Аммиральо) в Палермо. Этот храм возвел величайший сицилийский флотоводец Георгий Антиохийский, освятивший церковь в 1143 году. Увы, храм лишился своего первозданного облика: главную апсиду, со всеми мозаиками, снесли в 1683 году и заменили фресками на capellone[55], уродство которой не смогли скрыть все усилия реставраторов девятнадцатого столетия; еще в семнадцатом веке зачем-то перестроили западную часть церкви. В остальном, однако, старая церковь Георгия уцелела и сохранила свой план; во многом она до сих пор выглядит так, как выглядела в день первого освящения. Мозаики дышат тихой красотой, лучшие среди них – сцены Благовещения, Рождества, введения в храм и Успения Богородицы.
Вверху несложно различить узкий деревянный фриз, который тянется вдоль основания купола под ногами поющих славу Господу архангелов. После столетий пребывания во мраке этот фриз был заново открыт в ходе реставрационных работ в конце девятнадцатого века; на нем обнаружились фрагменты надписи – старого византийского гимна Богородицы. Поскольку Марторана – греческая церковь, в этом нет ничего удивительного, но дело в том, что надпись – на арабском языке. Возможно, Георгий Антиохийский по каким-то причинам особенно высоко ценил этот гимн и повелел запечатлеть его на языке, на котором услышал данные слова впервые, в своем сирийском отрочестве?
В Марторане есть два портрета, оба написаны с живых людей. Первый, на смотрящей на запад стены на северной стороне нефа, около входа, изображает основателя храма, Георгия Антиохийского. Состояние портрета оставляет желать лучшего. Флотоводец, человек восточного облика и старше
Само слово «адмирал» есть искаженное арабское «эмир аль-бахр», «морской командир», и пришло в европейские языки при посредстве норманнов на Сицилии.
Большая капелла (
